Конечно, я знала, что никаких ангелов-хранителей не существует и, когда мои легкие снова почувствовали воздух, а глаза открылись, я увидела мир и мост, на котором я стояла, совсем другими. Туман уже не был таким густым. Машины и их фары не были такими злобными. Река звучала не как кровь, а как прекрасная мелодия. Мне понравился этот мир.
Любование и радость длились не долго. Их прервал чей-то грубый голос сверху.
– Совсем сдурела? Жить надоело? – Прогремел голос, и я поняла, что это говорил мой спаситель.
Это был, видимо, молодой парень. Голос грубый, хотя приятный. Руки мягкие, теплые. Сам он запыхался. Неужели бежал, чтобы спасти меня?
– Я не… – Это всё, что я была в силах вымолвить, потому что он снова меня перебил.
– Ты понимаешь, что ты должна жить! Несмотря ни на что, жить! Не вздумай больше так делать!
Это всё, что незнакомец успел сказать, точнее прохрипеть. Он выпустил меня из своих рук и скрылся в тумане. Я поняла, что даже не увидела лица моего спасителя – на нём была кепка и поверх – капюшон. Неудивительно, сегодня ведь так холодно.
Всё же, жалко, что я так и не разглядела его лица. Кого же мне теперь благодарить? Кому же я теперь должна объяснить, что, на самом деле, не хотела умирать. Не хотела падать с моста! Ведь, он же спас меня! Ведь, это только благодаря ему, я жива.
Эх, если бы только я знала, что, в каком-то смысле, я всё-таки ещё раз встречусь с этим человеком…
Какая же всё-таки сегодня хорошая погода. Впервые за несколько дней вышло солнце.
Мне часто казалось, что я не создана для радости. После всего, что со мной случилось, действительно, мне было очень трудно радоваться чему-либо. Но, тем не менее, я продолжала просто существовать и очень часто мне казалось, что моё пребывание в этом мире не очень-то и важно. Мне приходилось нести это странное бремя одиночества. Любимый братик, ты оставил меня здесь одну, а сам ушел. Знаю, ты не хотел бы видеть меня там так скоро, и только эта мысль мне давала силы жить.
Как оказалось, счёты с жизнью я свести не смогу. Я была слишком трусливой для подобного. И даже сейчас, вспоминая, как ноги теряют твердую почву и всё в животе сжимается, меня пробирает дрожь. Нет, не хочу снова это пережить. Значит, я всё-таки хватаюсь за свою жалкую жизнь? Какая же я мелочная, никчёмная.