– Но где Вы этому научились?
– В детстве меня обучали фехтованию, верховой езде и стрельбе.
– Вот как! Что же Вы получили весьма необычное образование для девочки.
– Должно быть это так.
Он с долей прежнего любопытства осмотрел её. С той же смелостью она осмотрела его.
– Знаете, мне, кажется, эта шпага принадлежит Вам, и эти револьверы тоже.
Она открыла футляр, который он подал ей, там лежали два револьвера искусной работы, с ручками из слоновой кости, они когда-то принадлежали её дяде. Несколько мгновений они молчали, и она смотрела на него глазами ребёнка, столько искренней благодарности было во взгляде Милидии:
– Как я могу благодарить Вас, Вы, Вы даже представить себе не можете, что сделали для меня.
Он покровительственно улыбнулся.
– У Вас детское лицо, когда смотришь на Вас, создаётся впечатление, будто Вам тринадцать или пятнадцать лет, никак не более.
– Мне почти двадцать один год.
– Да, должно быть так, слишком серьёзные глаза выдают. Вы, кажется, говорили, что можете передать моё послание Эдварду.
– Да, конечно.
– Возьмите этот пакет, в нём находится одна старинная вещь, я думаю, он поймет, что с ней делать.
– Что-нибудь ещё?
– Пожелайте ему счастья, надеюсь, наш юный мечтатель наконец-то войдёт в пристань простого семейного покоя.
«Плохо же Вы знаете Вашего брата, господин барон, – не удержалась от мысленно игривого замечания Милидия – такие натуры скоро не успокаиваются. Нет, Вашего покоя он не нашёл, но он нашёл понимание, впрочем, так же как и я».
– Я должен проводить Вас?
– О, благодарю, но не стоит, мой экипаж скоро прибудет, до свидания, – она пожала ему руку.
– До свидания, – произнёс он, но Милидии показалось, что барон тихо добавил, – госпожа графиня.
Выйдя из замка, окутанная своим серебряным плащом она дошла до маленького домика. Сдавленный крик вырвался из её груди, он напоминал крик ночной птицы. Затем графиня Тересса-Милидия-Дарианна-Виктория-Доротея де*Шеврез растворилась в последнем вечере августа. Она ушла туда, где её ждали.
Глава 3. Посвящение в рыцари.
Юноша сидел в кресле. Он был недвижен и изучающе рассматривал портрет девушки, освещённый несколькими свечами. Перед ним на столе стоял изысканный ужин, но еда была не тронута, все его мысли занимала она одна, он терпеливо ждал её.
Несколько мгновений она следила за его взглядом, прежде чем, произнесла, обнаруживая своё присутствие: