Захлопнув за собой дверь, Никита прижался спиной к дерматиновой обивке. Какая-то нехорошая тишина встретила его дома. Без мамы совсем пусто, словно душу вдруг вынули из этой небольшой старой квартиры. Он бесцельно прошёлся по комнатам, зачем-то погладил дверцу старого буфета, видавшего ещё его прадеда, аккуратно повесил лежавший на диване халат с белыми ромашками, такой знакомый, такой родной… Чтобы занять себя, решил разогреть обед, достал из холодильника борщ, приготовленный её руками… Не выдержал, заплакал… Потому что жалел её, потому что боялся остаться один, потому что боялся смерти, которая, казалось, уже где-то рядом, подкралась, бдительно высматривая новую добычу.
Когда Никите было семь лет, умерла бабушка. Это было страшно… Только что была, добрая, с тёплыми руками, и вот исчезла. Навсегда. Мама говорила, что бабушка на небе, но он не верил. Небо же из воздуха состоит, как она там жить будет? И зачем? Вопросов было много, и всё без ответа, короткого, простого и понятного.
Звонок телефона заставил вздрогнуть. Звонила мама Алинки.
– Никита, привет! Ну что, не всё так страшно, я говорила с врачом.
Она говорила бодро и быстро. Ясно, хотела зарядить его своим оптимизмом и верой в лучшее. А у него уже не осталось этой веры…
– Ты понял, Никита? Если что-то нужно, только скажи…
Задумавшись, он пропустил добрую половину её речи, но ответил теми словами, которых в эту минуту ждали от молодого человека:
– Хорошо, тёть Маш, спасибо.
– Ну и ладно!
С заметным облегчением, женщина попрощалась с ним и отключилась, а Никита ещё долго слушал тревожные гудки в прижатой к уху телефонной трубке.
– Дочь, познакомься, это Никита.
– Привет, – она по-взрослому протянула ему руку. – Я Алина.
Худенький сероглазый мальчик хмуро взглянув на неё, кивнул, не протягивая руки. В его взгляде сквозила явная нелюбовь к девчонкам, как таковым, и к таким мелюзговым, в частности. Когда это было? Она закончила пятый класс, он седьмой, да, именно так. Алинка хорошо помнила это лето и этот день, как, впрочем, и всё, что было связано с Ним. Её героем, её бесконечной симпатией, человеком, который заставлял отчаянно, азбукой Морзе, биться Алинкино глупое сердце…
Но в день их первой встречи Никита совсем не понравился ей. Нелюдимый, неулыбчивый, в дурацких клетчатых шортах. Алина уже тогда мнила себя модницей, и её белое платье с крупным розовым горохом было верхом совершенства. А тут…