Потерянная Афродита - страница 21

Шрифт
Интервал


Юля – мой единственный спаситель. Только она может меня понять. У нее длинные золотые волосы, белая кожа, длинные стройные ноги, два красных диплома, черный пояс по карате и мозги философа. Мы познакомились в момент крушения ее жизни. Она завела служебный роман, забеременела и уволилась из-за любовника с высокооплачиваемой работы в западной компании, а он ее бросил, так как был женат.

Сегодня Вовочка № 2 приехал к моему дому. Звонил, но я не сняла трубку. Он написал СМС и попросил спуститься вниз, но это было выше моих сил. Начинаю выздоравливать. Учусь танцевать аргентинское танго, танец душевного надрыва и бесконечного одиночества.

В день своего рождения я, кажется, опять влюбилась, и он божественно красив. Господи, его красоту невозможно описать словами. У него темные волнистые волосы. Эти волосы заворожили меня, когда мне приснилось, что я родила девочку с темными мягкими кудряшками. Эти роскошные, шелковые, густые и мягкие волосы врезались в мою память. У него были волосы девочки из моего сна, греческий нос и тело бога. Я встретила его случайно у метро перед офисом. Не могла оторваться от этих волос и необычного сочетания серого делового костюма и винтажного саквояжа. Через пару недель какой-то мужик написал мне сообщение в «Одноклассниках». Вскоре выяснилось, что он сидит со мной в одном офисе и он тот самый Саквояж. Кроме внешности, меня привлекли его увлечения – полеты на параплане и пленочная фотосъемка. Я предложила ему встретиться и вместе танцевать танго. Мне было жизненно необходимо забыть Вовочку № 2. Сегодня мы сходили на пробный урок. На обратном пути, в кофейне, я рассказала о своем дне рождения, а он ответил, что не будет меня поздравлять. Я продемонстрировала безразличие, а дома долго плакала и поняла, что люблю его. Рыдая в подушку, я вспомнила, как в день моего рождения отец, как обычно, лежал на диване, закинув одну ногу на спинку. Достав что-то из штанов, он подозвал меня к себе. Я испугалась. Я стояла посередине комнаты и не знала, что мне делать. Он говорил: «Ну, иди, иди», – и протягивал бумажный рубль. Я стояла как истукан. Он, не поднимаясь с дивана, тряс бумажкой. Кажется, я подошла и взяла ее. Тогда мне было лет десять. Он точно меня любил, и этот рубль был тому доказательством. Дарить подарки в нашей семье не принято.