Перед глазами всплыл образ ее отца. Не того, приемного, что растил и заботился о девочке, а настоящего, о котором не знал никто, кроме Ханса и Клаудии. Поистине, у них нашлось гораздо больше общего, чем можно предположить. Краузе готов был биться об заклад, что Рихтер стоял бы перед стаей точно также: вполоборота, слегка склонив голову, выжидательно выдвинув вперед руки. Лишь в его ладонях находилось бы верное оружие: шестиствольный пулевик и бритвенно острый тесак.
Чертыхнувшись, Ханс бросился вниз, перепрыгивая пролеты и стараясь не упустить ни единого мгновения развернувшейся перед ним схватки.
Анжела переступает с ноги на ногу, детские ладошки вылетают вперед, будто отталкивая невидимую преграду. На разбитой мостовой появляется ледяной ковер, стая разом замирает, останавливая бег, когтистые конечности бессильно царапают скользкую поверхность. Легкий поворот руки, тихий словесный приказ – изо льда вырастают шипы, впивающиеся в плоть троглодитов. Теперь воздух полнится криками боли и ярости, холод струится над дорогой, превращаясь в густой туман.
Девочка опускает руки вниз, а потом пальцы медленно поднимаются, движения сопровождает мерный речитатив. Вокруг сгрудившейся толпы вырастает полупрозрачная стена, пышущая морозом, демонята голосят на все лады, пытаясь выбраться из ловушки, но удается лишь немногим.
Несколько самых прытких переваливают через препятствие, упрямо устремляясь к юной чародейке. Но Анжела готова к встрече. Она прыгает в широкую стойку, небрежный взмах ладони вызывает из ниоткуда здоровенный молот, сотканный изо льда. Бум! Бум! Бум! Удары оружия рушатся на хлипкие тельца трупоедов, отправляя их прямиком в преисподнюю.
Запыхавшийся Ханс поспевает только к этому моменту. Подбежав сзади, дознаватель встает рядом с девочкой. Он осматривает поле боя, глядит на заклинательницу, голова склоняется одобрительным жестом.
– Молодец! – похвала вполне заслужена, – Владение силой, контроль, четкость заклинаний… Причем, не в стандартных вариантах. Но пришла пора заканчивать. Что предпримешь?
Анжела встряхивает головой, непослушные волосы рассыпаются по плечам, на губах блуждает разгоряченная ухмылка. Руки вскинуты вверх, из сжатых кулаков начинают расти смертоносные ледяные копья. Они все удлиняются, пока не становятся раза в два больше самой чародейки. Кажется, девочка должна сейчас же уронить неудобное оружие, но она с легкостью взмахивает копьями, рассекая воздух перед собой. Юная заклинательница делает шаг, готовясь нанести завершающий удар.