Хенг работал без устали чуть больше часа, перелопатил целую гору барахла, но так и не обнаружил сокровища. Теперь на лице юноши читалось явное разочарование. Похоже, вождь просто пошутил над молодым парнем, отправив приемного сына с глаз долой на заведомо бесполезное задание. Да еще придумал красивую сказку про якобы найденную жемчужину. Вот уж точно, история для наивных простачков!
Но, как бы то ни было, юноша решил довести дело до конца. Раз уж таков приказ, Хенг выполнит порученное от и до. Он брезгливо сплюнул, стараясь не вдыхать глубоко запах гнили. Аккуратно примерившись, перепрыгнул от одной разлагающейся кучи к другой.
Внимательному взгляду предстала гора водорослей, доходящая пареньку почти до пояса. Он обошел ее с боку, тыкая палкой во внутренности, в надежде обнаружить хоть что-нибудь отличное от гниющих растений. Но и тут надежды не оправдались – очередная пустышка. Лишь с другой стороны груды возвышался знатный шмат грязи, черной, как уголь.
«Чудные фигуры порой выстраивают море, ветер и земля», – подумал Хенг.
Странным образом склизкое месиво сложилось во вполне четкие очертания человеческого тела. Если бы только хоть у одного человека могла быть кожа, покрытая иссиня-черной коркой из обгоревших струпьев и испепеленной плоти. Юноша задумчиво покачал головой, ткнув шестом в грязевую скульптуру, оказавшуюся неожиданно твердой.
Ругнувшись, Хенг стукнул еще раз. И неожиданно отшатнулся, усевшись задницей на мокрые холодные камни. Потому что «скульптура» внезапно шевельнулась. То, что казалось «головой» грязевого наноса, открыло вполне человеческие глаза. И эти глаза светились мучительной болью, невероятным страданием и адской, непередаваемой ненавистью.
Парень в ужасе попятился, шебурша ступнями по скользким камням. Сердце заколотилось барабанной дробью, дыхание ухало, в голове стучали молоты. Хенг вскочил и помчался назад, в стойбище, не разбирая дороги. Он летел так, что сверкали пятки. Птицей вспорхнул по крутому склону, быстрой ланью проскакал по самому краю отвесных утесов. Бежал, не считаясь с одышкой и навалившейся усталостью. Отяжелевшие ноги отдавались болью при каждом шаге, но юноша несся, игнорируя сигналы изнуренного тела. А все потому, что Хенгу казалось, будто этот яростный взгляд все еще буравит спину, все еще пытается сжечь паренька ну или сожрать со всеми потрохами.