Когда наш "Шумахер" остановился, мы, выскочив на дорогу, быстро
освободили проезд, скидав трупы на обочину, и поехали дальше.
Проскочив через мост и отцепив сорокапятку, стали выбирать позицию
и разгружать снаряды. Ящики с боеприпасами сложили в окопе, вырытом
диверсантами, а пушку поставили прямо на обочине, рядом с одним из
наших танчиков. Второй разместился в ста метрах правее, а вот
третий, видимо подбитый, лениво дымил неподалёку. Я поинтересовался
у вылезших и сидевших на броне своего Т-38 танкистов:
- Эй, чумазые, кто это ваш танчик подстрелил, вроде пушек тут
нет?
- А в наших консервных банках и без пушек можно дырок
насверлить, броня-то картон, всего сантиметр, - с сожалением
ответил танкист.
- Экипаж-то хоть жив?
- Да живы все, успели выскочить, одна пуля в мотор, а вторая в
аккурат между ними прошла.
- И где они?
- Да вон неподалёку, смотрят, из чего их машину продырявили.
Снизу поднимались два мужика в чёрных комбезах, неся в руках
какую-то винтовку с длинным стволом на ножках. Когда танкисты
подошли к нам, стали уже сообща разбираться, что это за хрень?
Достав один патрон из коробки, мы остолбенели, это же сколько
забойной травы надо выкурить, чтобы такого наизобретать? Нет,
пуля-то привычного для гансов калибра 7,92, а вот гильза, по
сравнению с обычной винтовочной, ещё та штучка, раза в четыре
поболе. Ну, раз есть «ружо», то оно должно выстрелить, солдаты –
они же, как дети, только с настоящим оружием.
Установив этот слонобой в заботливо выкопанный диверсами окоп и
зарядив его, я плотно прижал приклад к плечу и нажал на курок.
Ба-бах! Больно лягнув меня в плечо, ружьё выстрелило. «А на хрен
оно мне было надо», подумал я, молча вылезая из окопа и освобождая
место для желающих пострелять. Покрутив головой и заметив кое-что
интересное, я отпросился у взводного. Поговорив с безлошадными
танкистами, уже вместе с ними и незаменимым Федькой мы пошли к
миномётной позиции, которую накрыли своим огнём.
Когда подошли ближе, я увидел два тяжёлых мотоцикла, ротный
50-мм миномёт и трупы солдат противника, лежащие вокруг. Рядом в
канаве валялся какой-то офицер с витыми погонами на мундире, и было
не понятно, то ли он в усмерть упился, то ли был немножечко
мёртвым. Неподалёку, кормой к откосу шоссе, стояла бронемашина,
причём совершенно целая и не горелая. Проходящая разведка отобрала
пистолеты у мёртвых трупов, но обстоятельно пошарить в штабном
бронеавтомобиле, видимо, не успела, да и что там найдёшь
интересного, кроме радиостанции и бумажек, написанных на непонятном
языке. Когда я заглянул внутрь через борт, то кроме экипажа,
посечённого осколками, никаких видимых повреждений не обнаружил.
Без всяких церемоний выкинув бывших владельцев из "транспортного
средства" и, протерев сиденья, танкисты стали изучать устройство,
теперь уже своего нового "пепелаца", дёргая за рычаги и нажимая на
разные кнопки.