Face Down уже была одной из первых групп Перми, уже отгромыхала на общероссийском фестивале в Кунгуре и записала демокассету, после чего скоропостижно развалилась. Музыка все так же только жрала деньги, словно первый паровоз топливо – с почти нулевым коэффициентом полезного действия. Что из того, что Андрея узнавала в лицо небольшая группка неформалов, по телевизору-то крутили «Руки вверх». Срок обучения березниковской тройки закончился. Родители благополучно сбыли своих сыновей на гигантские химические заводы Березников, где те затерялись среди людей, одержимых весь рабочий день лишь одной идеей – свалить домой.
Но после смены три товарища не терялись в тоске жующих вечер сериалов, а продолжили в Березниках начатое в Перми. Новая база, новый барабанщик, но старое, когда-то обнадеживающее, а теперь оставляющее чувство глупой упертости название, к тому же начинающее оправдываться. Путь наверх был так же далек, как и три года назад.
Через год, когда вновь ни одна из рекорд-фирм ничего не ответила на разосланные кассеты, песня «Аста ла виста», прокрученная несколько раз на местном отделении «Радио Максимум», канула в никуда, а на последний концерт группы в пермском «Рок-кафе» пришло двадцать человек, Андрей додумался до противной ему мысли. Она звучала до невозможного просто и умиротворяюще. Эта мысль позволяла не спешить, не волноваться, не тратить драгоценное послерабочее время, когда так хочется забыть обо всех «надо» до утреннего звонка будильника:
«Давай бросим к черту все эти долбаные попытки пробить непробиваемую стену и начнем жить как люди. Самые обыкновенные и счастливые этим люди».
Он тут же отмел ее в сторону. Андрей насмотрелся, как живут эти счастливые люди. И их вид не зажигал в нем зависти. Мелкие мыслишки и мелкие желания. Купить квартиру, купить машину и съездить за границу. Жизнь превращается в скрытую игру «Обмани начальство, что ты работаешь», а события, о которых можно вспомнить через неделю, случаются реже, чем в самом вялом и затянутом, безнадежно глупом сериале. Да и вся жизнь напоминает скучнейшую мыльную оперу, только без счастливой развязки. У Андрея хотя бы была своя мечта, далекая, как звезда. Он отделался от мысли стать обывателем.
Но он не выкинул ее в мусоропровод, не сжег, как тайную корреспонденцию, – просто выбросил на обочину, где та зарылась в почву в надежде когда-нибудь дать всходы. Она незаметно проросла, отмечая свои успехи его раздражительностью, усталостью и ленью, временами просыпавшимися в голове вокалиста группы, в которой медленно созревало мнение про