– Ну нет у меня никого, кроме тебя. Нет. Поверь мне.
Но Ирина увидела, с какой неохотой выскальзывали слова из его рта. Она обиженно закрыла лицо руками и бросилась из комнаты. Андрей кинулся наперерез и крепко схватил ее. Ирина билась в истерике, вырывалась, стуча кулаками по груди парня.
– Отпусти! Отпусти меня! – кричала она полугрозно, полуумоляюще.
– Нет! Не отпущу, пока ты не успокоишься и не поймешь, что у меня только ты одна.
Андрей чувствовал свое превосходство в том, что девушка плачет из-за него. Эта власть, вызванная тем, что Ирина ревнует, а значит, боится потерять, подначивала самолюбие. «Нет проблем, – говорило оно. – Если ты заставляешь ее плакать, значит, враз можешь и успокоить. Как прирученную обезьянку, собаку Павлова». И Андрей принялся успокаивать расстроенную подругу:
– Ну не плачь, маленькая. Все хорошо. Все же хорошо. Напридумала себе всякой мути, аж голова идет кругом. Не стыдно? Такая большая девочка, а забиваешь себе голову всякой ерундой.
Но Ирина доказала, что она не обезьянка на веревочке. В словах Андрея светилось удовлетворение этой ситуацией. Роль рыцаря, утешающего обиженную девочку, явно пришлась ему по вкусу. И это отражалось в слишком фальшивых интонациях его слов.
Девушка не поверила ему. Она перестала вырываться и замолчала, опустив голову. Все слова разбивались о ее неприступность, как тарелки об пол во время ссоры. Ирина могла стоять так час, не говоря ни слова, не давая повода к примирению. И Андрей услышал, как его речь пустым эхом возвращается обратно, рассвирепел и, отпустив возлюбленную, которая превратилась в ледяную глыбу, с размаху упал на кровать. Ирина сразу же, не поворачиваясь, быстрым шагом ушла в ванную. Клацнула защелка, отгородив молодых людей друг от друга, хотя они и так были разъединены железными дверьми личных амбиций и злости.
Андрей, повалявшись пять минут, встал, натянул свитер и подошел к окну. Погода как никогда соответствовала его настроению. Шел дождь – мелкий, по-настоящему осенний, даже не думающий когда-нибудь закончиться. Что же делать теперь?
Ждать, когда она выйдет из ванной? Андрей представил себе холодное, надменное лицо Ирины, ее глаза, избегающие встречи с ним. Он помнил, как, поссорившись, она целый день могла не замечать его, как будто он вдруг становился человеком-невидимкой. Он представил чуть выпяченные вперед ее губки, которые делали брезгливым лицо. Если честно, признался себе Андрей, он больше не хотел видеть ее такой.