При этом она повертелась, демонстрируя свою гвардейскую стать, и потрясла складчатым подолом платья, из-под которого пахло тухлой селедкой.
Приветливо помахав гостеприимным дамам рукой, Юрген двинулся дальше к воротам. Ворота были не очень привлекательны на вид, но зато мощные. Завитушек, декора на них не было, и каждому обозревателю сразу становилось ясно, что без артиллерии, к этому рубежу не подступишься.
Юрген уже взошел на мост, когда неизвестно откуда, вылезли трое стражников, в шлемах фасона «морион». Лица, у них были заспанные и удивленные. Из этого следовало сделать вывод, что незваные гости, в этом населенном пункте, явление редкое. Одеты они были, по моде ландскнехтов, начала тридцатилетней войны: в короткие штаны-буфы с многочисленными разрезами и старомодные казакины. Перевязей с зарядами, у них не было, но один имел при себе устаревший фитильный мушкет. Двое остальных были вооружены только шпагами. От удивления, стражники, даже не могли сразу решить, как им поступить.
Наконец, один принял решение и выдохнул. Когда Юрген приблизился к стражникам на расстояние трех шагов, он вытянул руку и сказал:
– Стой!
– Закрыто? – Спросил Юрген.
Вступивший с ним в общение, сразу удивился, потом нахмурился, подумал и сказал:
– Пошлину уплатить надо.
– Воз видишь, поблизости? – спросил Юрген.
– Нет.
– Тюк, у меня за плечами, есть?
– Нет. – Ответили, все трое, разом.
– Может ваш город особенный? Может он не имперский, а турецкий? Может здесь не действительно ius cjvvune?
Услыхав латынь, стражники открыли рты. А, Войтеховский продолжал настаивать:
– Повсеместно, городское право разрешает свободный вход, в город, любому. Пошлины уплачиваются, только с проносимых в город товаров.
Стражники замялись. Двое вопросительно уставились на третьего, того который потребовал плату.
– Извините господин, не знаю, как вас называть. Ошибся. Не сообразил.
– Ничего, бывает. Зовут меня Юрген Войтеховский. Я литовский шляхтич. В городе проездом. По дороге в Нюрнберг.
– Понятно. Будем знать.
– Каким святым посвящен собор города?
– Святой Троице.
Юрген троекратно перекрестился и изъявил намерение продолжить путь. Стражники, последовав его примеру, тоже осенили себя крестным знамением, и расступились.
Когда Юрген скрылся в проходе ворот, один из них обратился к товарищам: