В дневное время карлик поглядывал из окошка на дорогу, проходившую мимо его дома. Он мог видеть только краешек старых некрашеных ворот. Обычно они скрипели на ветру, напоминая о том, что жизнь продолжается. А сам карлик служил при них охранником и открывал ржавую скрипучую калитку всякий раз, когда чья-нибудь подъезжавшая машина не начинала нетерпеливо гудеть под окном привратника.
Тогда маленький плешивый человечек в сером рабочем комбинезоне натягивал на голую плешь затертую сизую кепку и спешил пропустить транспорт в город. Когда машина уезжала, он еще долго стоял на дороге и глядел ей вслед, думая о чем-то своем.
Но такие моменты возникали редко. В основном в город въезжали через другие главные ворота, от которых шла прямая дорога к центральной площади города. А этот путь был объездной, его грунтовое покрытие давно износилось, и автомобилисты предпочитали пользоваться им только в крайних случаях.
И потому работа маленького служителя дороги не была волнительной и суетной. Стоя возле закрытых ворот, карлик равнодушно глядел на густо рассыпанные черепичные крыши домов, тянувшихся далеко в гору прямо к главной достопримечательности города. Ею был высокий старинный замок с длинным остроконечным шпилем на зубчатой башне. Он украшал не только вершину горы, но и весь город, лежавший у ее подножия. Этот возвышающийся над маленьким миром величественный исполин служил когда-то королевским пристанищем для царственных особ, охотившихся в здешних лесах. Позже он превратился во дворец и стал визитной карточкой города. В нем устраивались городские концерты, выставки, карнавалы и прочие шумные мероприятия.
По ночам на высоком шпиле зажигались бесчисленные яркие огни, старясь затмить собой звезды на небе. А по праздникам небо над дворцовой башней озарялось букетами фейерверков, и их шум вместе со звуками громкой бравурной музыки докатывался до тихого жилища на окраине города.
Только от одной мысли о том безобразии, которое творилось в стенах дворца, у скромного и глубоко порядочного работяги-карлика пробегали мурашки по всему телу. Больше всего на свете он ценил тишину, покой и порядок. И потому, посылая презрительный вздох бестолковому гиганту, он самодовольно потирал свои маленькие ручки и возвращался в свое крошечное уютное гнездышко с одним окошком, где ничто не тревожило его мирный сон.