А вчера… Массивные фабричные ворота оказались самым волшебным образом распахнутыми. Возле них равнодушно фыркал грузовик, на борту которого высились горы кирпича и бочки с мазутом. Машина была не разгруженной, только несколько бочек были сняты с кузова и стояли на земле в ожидании остальных. Вероятно, водитель пошел покурить, а безалаберные грузчики отправились на тихий час или еще куда-нибудь.
Этой-то оплошностью и воспользовался сообразительный Гришка.
– Ай-да, мазутом ворота мазать, – подбил он своего друга на хулиганскую выходку. – Тогда ворота ни за что не закроют, и мы спокойно на фабрику проберемся.
Такой план послушному Тишке пришелся не по нраву.
– Не-а, – неуверенно ответил он, боясь огорчить приятеля, и покачал головой. – За это влетит… да и вообще…
– Трус! – презрительно бросил Гришка и пошел прямо к воротам.
Не дожидаясь более обидных слов обвинения, Тишка покорно потащился за ним. Он увидел, как Гришка подобрал с земли грязную толстую палку, деловито обмакнул ее в черную жижу и нанес жирную кляксу на некрасивые абсолютно белые ворота. Тогда Тишка неловко отломил от куста тоненькую веточку и вслед за Гришкой сделался на некоторое время таким же чудо-маляром.
Как только ворота вместе с замком были добросовестно выкрашены, Тишка вместе с Гришкой и его подбадривающими пинками прошмыгнули на запретную территорию и первым делом подбежали к серому кирпичному зданию. Тишка, худой и хилый, был ловко подсажен на плечи своего рослого и сильного друга и сделался прилежным наблюдателем того, что творилось за окном первого этажа, до которого было не дотянуться даже жирафу.
– Ну, ну, что ты там видишь? – нетерпеливо дергал Гришка за штанину Тишку, едва держась на ногах. – Щас свалимся вместе.
– Вижу… не вижу…
– Что ты там бормочешь? – терпение держателя наблюдателя начинало лопаться.
– Темно там. Какие-то полки, палки.. А подальше шарики, ролики… А поближе дяди на складе. А-а-а!
Тишка свалился с Гришки, а на их непутевые головы свалился, будто с неба, грозный и безжалостный сторож. Тут же громко залаяла проснувшаяся от глубокого сторожевого сна большая лохматая овчарка.
– А-а-а, дяденька, мы больше не будем, – взмолился Тишка.
– Конечно, не будете, – не сомневался сердитый сторож. – Я вас в полицию сдам, там вас в тюрьму для малолетних посадят, и баловаться вы уже точно не будете.