Я поднял голову от бумаг.
В коридоре что-то происходило. Творилась там какая-то нехорошая суета, избыточное оживление, какое бывает перед побегом, а ещё когда в доме прорвёт канализацию. Я услышал, как мимо кабинета почти пробежали двое. Они переговаривались: «Здесь он…» – «А ты?» – «Да ну, пусть лучше Алек». Они потоптались у самой двери, прикоснулись к ручке и вдруг припустили дальше, гремя шваброй. Я нахмурился. Дьявольски сверлило в виске, и гуля пульсировала, как надутый ипритом шар.
Брякнула форточка. Лампы под потолком мигнули и разгорелись опять.
– Нажмите кнопку, – приказал долговязый, всовываясь в кабинет. – Вон ту, у пепельницы. Она заблокирует ставни.
– Зачем? – оторопело спросил я, глядя, как чёрная туча завладевает небом.
– Штормовое предупреждение.
– А…
Но он уже ускакал, хлопая себя по бокам портфелем и кожаным стеком – предметом, погрузившим меня в полное оцепенение. Размышлять, впрочем, было некогда. Ветер ударил в стекло, и в комнате потемнело. Жестяная дробь брызнула в подоконник и атаковала окно тёмными прозрачными кляксами.
Это был дождь. И не просто дождь, а всем дождям дождь!
В одно мгновение зубчатая полоса леса на горизонте скрылась – её просто не стало видно. Смыло и сам горизонт. И если где-то в лесу оставались окопы, то они наверняка переполнились, и жёлтая жижа хлестала через край, вынося наружу нехитрый солдатский скарб. Рогатки и котелки с выбитым инвентарным номером. Протухшие за зиму деревяшки. Пористые, как наждак, черепа, ремни, пулевые гильзы, жестянки, гнилое мясо и испражнения…
Я подавил отрыжку. Выключил настольную лампу и вышел в коридор.
Там опять было пусто. У выхода в холл стояло ведро с обмокнутой в него шваброй. Голоса слышались ниже – раздосадованные: видимо, и впрямь протекло. Потом из соседней комнаты выглянула Афрани. Мучительно сведённые брови выдавали борьбу чувств и нежелание общаться со мной, одолеваемое тревогой.
– Что-то случилось?
– Не знаю. Наверное. Не дождь, а какой-то Всемирный потоп.
– Антициклон, – сказала она механическим голосом.
– Угу.
Я посмотрел вправо.
Обычно у запасной лестницы болтался круглоголовый санитар, делая вид, что протирает филенки. Сейчас там никого не было. Одиноко светилась голубоватая лампочка, и выходная створка приоткрылась, являя темноту лестничной клетки.