…неизвестная, около пятнадцати лет. Была убита молотком, изнасилована и ограблена.
Инга М., двенадцать лет. Была изнасилована, ограблена и убита ударами по голове. Обнаружена недалеко от лесной дороги семнадцатого июня тысяча девятьсот семьдесят седьмого года.
Эрика Х., шесть лет. Была изнасилована и убита булыжником. Обнаружена в подлеске у просёлочной дороги третьего сентября тысяча девятьсот семьдесят седьмого года.
Неизвестный, десять-двенадцать лет. Тяжёлое повреждение черепа и глубокая резаная рана горла. Был сброшен на дно девятиметрового колодца возле железнодорожной станции. Обнаружен двадцать второго августа тысяча девятьсот семьдесят восьмого года.
Стина Х., восемь лет. Была обнаружена в лесу десятого ноября тысяча девятьсот семьдесят восьмого года.
Криста Ш., девять лет. Была убита ударами по голове подковой. Обнаружена в ноябре тысяча девятьсот семьдесят восьмого года, спустя месяц после исчезновения.
Мартин И., двенадцать лет. Был убит ударами тупым предметом по голове. Обнаружен первого января тысяча девятьсот семьдесят девятого года.
Фридель Ш., шестнадцать лет. Смерть от тяжёлого повреждения черепа, сделанного железным прутом, и изнасилование. Была найдена в лесу под штабелем дров в феврале тысяча девятьсот семьдесят девятого года.
Неизвестная девочка. В начале марта тысяча девятьсот семьдесят девятого года был найден её череп…
Кровавый список кажется бесконечным. И все эти мерзости Кальт совершил один. Следствие посчитало, что жена маньяка непосредственно в убийствах не участвовала.
До суда Алоиса Кальта содержали в железной клетке, его руки и ноги были скованы цепями, не позволявшими ему двигаться более чем на два метра. Меня это не удивляет. Пока шло следствие, Кальта изучали известные немецкие врачи. Адвокаты Баварского монстра утверждали, что Кальт невменяем, но врачи доказали обратное. «Отличная работа!» – сказал бы я этим врачам. Судя по описанию содеянного Кальтом, доказать, что автор этого ужаса вменяем, было, наверное, нелегко.
Я бреду на кухню, чтобы налить себе кофе. Без кофе жизнь Баварского монстра впитывается плохо. Марина ушла в подвал развешивать выстиранное. Ну и ладно. Сам справлюсь. С чашкой возвращаюсь в зал. Опять занимаю свою частицу суровой реальности.
Сижу в кресле, пью ароматный горячий кофе. Вот это жизнь! Никогда не понимал маньяков. Бегать по промозглому лесу, жуя чужую письку, и вопить от радости, как это делал Чикатило? «Свиристелки и перделки, да-да-да!» Сомнительное удовольствие. И как-то не эстетично.