Мы бросим ему: «До свидания»,
Разбежимся и улетим
За последний рубеж мироздания,
К несчастным собратьям своим.
В этом маленьком мире
Делать нечего – пусто в нем.
Но пока дважды два четыре,
Мы никуда из него не уйдем.
Вечернее небо, сумерки,
Солнце уходит прочь.
Боги дневные, вы умерли.
Балом правит богиня-Ночь!
Чёрного платья бархат,
Ожерелье бриллиантов-звезд.
Она играет на арфе,
И о чем-то тихо поет.
Нам знаком этот голос вкрадчивый,
Голос страсти, нежной любви.
Таинственный и обманчивый,
Все мы – дети твои.
Он остается с нами
Видениями чудных грез,
Исчезающих лишь с лучами
Солнечных утренних слез.
Океан на бездонной планете
Океан на бездонной планете,
Первый уровень сложности, а за ним
Плетутся коварства сети.
Враг абсолютно непобедим.
Метким выстрелом сбит самолет,
Знает пуля призванье свое.
Прерван наш анонимный полет,
Мы бессмысленны, мы отныне никто.
В завершение цикла сознания,
В лицо наступающей тьмы,
Мы шепчем слова заклинания:
«Мы не рыбы, рыбы не мы».
Мы бежим в темноту по инерции,
Стрелки падают в цифру шесть,
И лишенное памяти сердце
Птицей раненой крикнет в душе.
Но мы ничего не услышим,
По проспекту дальше пойдем.
Мы оглохли и медленно дышим,
Сервер выключен, затвор не взведен.
Мир реальный – дело серьезное,
Наша миссия в нем – невозможное.
В дали сверкают вершины снежные,
Наша судьба – неизбежное.
Не знаешь? Так скажи, кто знает.
Почему, кто высоко летает,
Рано умирает?
Ты помнишь? Я вот тоже помню
Того парнягу с переломанной рукою.
Он на земле лежал и кашлял кровью.
Ему никто не смог бы доказать,
Что небо создано не для того,
Что б в нем летать.
Я был червем, забитым в землю
Ничтожной капелькой осеннего дождя.
Был голос изнутри, ему лишь одному я внемлю.
Не знаю почему, куда он звал меня.
Я уходил в хрустальный замок отражений,
Бегущих эхом по воспоминаниям моим
Еще вчера проигранных сражений.
От них остался только сладкий дым.
Пуста земля и небо шлет подарок,
Бросает улыбаясь мягкий снег.
На нем оставляет красный след подранок.
Он не успеет, однозначно, нет.
Я под землей, последний житель неба,
Питаюсь кровью раненых зверей,
Слегка лишь охлажденной тонким слоем снега.
Я очень хладнокровный змей.
Меня никто не знает в этом городе
Меня никто не знает в этом городе.
Брожу сквозь отражения витрин.
Мне кажется, я это раньше видел вроде бы,
Но не могу сказать, чтобы один в один.