– Мне сложно. Я заинтересованное лицо. Я не могу видеть картину отстраненно. Потому что все, кто присутствовал здесь, – мои родственники. Или близкие люди. Кто-то из них может быть убийцей. Понимаешь?
– Да расскажи ты мне, наконец, что случилось!
– Вчера мы провели потрясающий вечер. Все было так хорошо. Мы все радовались, что собрались вместе. Пили, ели, вспоминали, какими были в детстве, смотрели фильм, который Джулия смонтировала. Не сама, конечно, но руководила процессом монтажа. А сегодня утром она не вышла на завтрак. Моя кузина пошла за ней. В общем, тетя была мертва. И… если бы она просто умерла от инфаркта или еще от чего, это было бы грустно, конечно, но… Антонио, ее убили! Закололи ножом!
– Ничего себе… Кто мог совершить такой ужасный поступок?
– Вот именно: кто? Кто мог осмелиться?
– Подожди, ты хочешь сказать, что ее убил кто-то из своих? Из семьи?
– Я не хочу в это верить. Но в доме, кроме «своих», находились только преданные слуги – Гаспаро и Агата – муж и жена, живущие здесь не один десяток лет, да две девушки-официантки, которые остались переночевать (это было заранее согласовано), чтобы помочь приготовить завтрак и обслужить гостей. Все остальные – родственники. Еще в доме ночевали друзья Джулии – семейная пара. Они знакомы с детства, дружили всю жизнь.
– Ты уверен, что больше никого «чужого» не было?
– Возможно, кто-то забрался в дом, пока мы смотрели фильм. Но зачем? Зачем этому кому-то, если он был, убивать пожилую женщину?
– Что-то было украдено?
– Полицию тоже интересовало именно это. Думаешь, убийство с целью ограбления? На первый взгляд ничего не пропало. На ней были бриллиантовые серьги, по карату в каждом ухе. Кольцо тоже осталось на пальце. Это перстень с уникальным розовым алмазом.
– Значит, убийцу украшения не интересовали?
– Выходит, нет.
– Но, Вито, возможно его интересовали другие ценности?
– Какие?
– Ценные бумаги, например.
– Нет, не думаю. Украсть и убить – это разные вещи. Такое впечатление, что это была демонстрация! Этим… действием преступник хотел что-то доказать! Это слишком вызывающе, Антонио.
– Демонстративное убийство?
– Мне так показалось.
– То есть мотива ты не видишь?
– Не вижу. Вот представь: кто-то планирует убийство. Что его должно волновать?
– Что?
– Мне кажется, он должен попытаться отвести от себя подозрение. Разве не так?