– Ну и самомнение, – выдохнула девушка, с силой сжав челюсти.
Молчание затягивалось.
Профессору следовало свернуть разговор и отправить студентку восвояси, а он пялился на край ее водолазки, представляя, как приподнимает его. И как она улыбается в ответ на это прикосновение. И кожа у нее нежная, как лепесток. Она закрывает глаза и хрипло шепчет его имя. А он не на шутку заводится.
Да вашу-то мать!
– Касаемо вчерашнего вечера… – Озеров прочистил горло. – Я хотел спросить… Напомните, сколько вам лет, Алексеева?
– Ольга. – Девушка посмотрела на него с вызовом. – Меня зовут Ольга.
– Сколько вам лет, Ольга?
– Девятнадцать, – с достоинством ответила она.
Между ними был всего метр. Расстояние дыхания. Один шаг. Так далеко и невыносимо близко. Так много «хочу» и слишком много «нельзя». Почти непреодолимая пропасть.
– Вы должны знать, Ольга. – Профессор с трудом вдохнул и шумно выдохнул. – В девятнадцать лет нормально быть… мм…
– Девственницей? – подсказала она.
Ее бровь дерзко взметнулась вверх.
– Да, – кивнул он, чувствуя, как расползается жар по телу.
– Возможно. Но, к счастью, это не ваше дело, – сдержанно улыбнулась студентка. – Я могу идти?
– Мы не договорили. – Он сам не понял, как вдруг потянулся, перехватил ее запястье и крепко сжал. – Я хотел бы…
Еще мгновение, и, пожалуй, профессор не удержался бы и притянул ее к себе, наплевав на риск, на опасность и вообще на все. Но в эту же секунду в аудиторию коротко постучали, и дверь распахнулась. Озеров едва успел отпустить руку девушки, и Ольга взволнованно прижала ладонь к груди.
– Матвей! – влетела в кабинет Татьяна Михайловна. – Ты что, вообще не отдыхаешь? Ищу тебя везде!
– У меня тут разговор со студентом… – нахмурился Озеров.
Но коллегу это ничуть не смутило. Она ринулась к столу, окинула Алексееву безразличным взглядом и снова уставилась на него:
– Долго ты еще?
– Мы уже все обсудили. Спасибо, – едва слышно сказала Ольга, посмотрела на него в последний раз, развернулась и направилась к выходу.
– Алексеева!
– Я все поняла, спасибо, – произнесла она, не оборачиваясь, и вышла.
– Ну и духота сегодня! – продолжала трындеть Татьяна Михайловна. Плюхнулась на его стул, вальяжно развалилась, закинула ногу на ногу. – В каких условиях мы работаем! Нам приплачивать должны за вредность! Ты чего хмурый такой? Устал?