– Я нацелил арбалет прямо на неё, – повторял он снова и снова. – Но эти глаза… Боги моря и неба – один взгляд, и я просто не смог заставить себя выстрелить.
Есть что-то особо трогательное в ожидающем казни человеке, очарованном красотой маршала, которая отправила его на виселицу.
Но когда Ториан Либри тебе улыбается… Когда эти высокие скулы становятся ещё выше, а длинные чёрные волосы мерцают, словно оникс, ниспадая на шею такими гладкими волнами, что можно смотреть на них целый день, даже не думая о том, как сильно тебе хочется её задушить…
И, да… Эти глаза.
– Как сапфиры, – промурлыкал Рейчис.
Стоит отметить, что белкокоты вообще-то не мурлычут.
Лейтенант Либри коротко кивнула шести сопровождавшим меня маршалам, и они оставили меня на её попечение. Никакого прикрытия, никаких наручников. Потому что Ториан любила напоминать, что она быстрее меня и может легко вогнать мне в горло один из своих любимых метательных ножей длиной в палец, прежде чем я дотянусь до футляров с порошками.
– Мы не можем продолжать встречаться вот так, картёжник, – начала она, взяв меня под руку и ведя через большую приёмную, словно я сопровождал её на королевский бал, а не был пленником, идущим в дворцовые подземелья.
Она положила голову мне на плечо.
– Люди начнут думать, что мы влюблены друг в друга.
Её абсурдно нежное поведение привлекло внимание знати и придворных, бродивших по дворцу, ища возможность продвинуть свои интересы и нанести поражение соперникам. Рейчис, которого пристальные взгляды убедили в том, что им восхищаются, встряхнулся, изменив цвет меха с естественного коричневого на насыщенный серебристый с синими полосками – почти такого же оттенка, как глаза Ториан.
– Ну и ну, – засмеялась она. – Разве ты не красавец, плутишка?
Серебристая шубка Рейчиса вспыхнула розовым. Неподалёку пара гитабрийских купцов-лордов, выглядевших особенно блистательно благодаря щёгольским пурпурным шляпам, стали громко шептаться на языке моего народа, джен-теп, чтобы я точно мог услышать оскорбления в мой адрес.
– Видел животное, только что прокравшееся в королевский дворец? – спросил один. – В шерсти этой грязной твари, наверное, полно блох.
Второй весело захихикал.
– Действительно… Может, ему лучше одолжить блох у белкокота?
Почти год я прожил во дворце, и, клянусь, каждый, кто ходит по его коридорам, думает, будто первым придумал эту шутку. Есть, конечно, и варианты. «Как от него воняет зверьём… И белкокот пахнет немногим лучше!» – очень популярная шутка. Иногда придворных забавлял мой акцент: «Что за ужасное мяуканье издаёт зверюга? О, думаю, наставник её величества в картах выучил новое слово!»