– Уил, мне же не пять лет! Я справлюсь. Тем более кофейня находится всего в квартале отсюда.
Я стоял и не знал, что мне делать. С одной стороны, я очень хотел выпить кофе, но с другой стороны, я не мог этого допустить. Нужно выбирать. Жизнь вообще такая штука, в которой все время нужно выбирать что-то. И если, вдруг, выбор окажется неправильным, то этого нельзя будет исправить.
– Хорошо. Мы пойдем в кофейню, – сказал я и отпустил сестру.
Тера несколько раз подпрыгнула, поцеловала меня в щеку и пошла вперед. Я шел следом. В голове вертелись ужасные мысли, которые я изрядно пытался прогнать. Что-то в этом городе было не так. Что-то, чего не знал я. Это что-то ускользало от меня, словно льдинка в руках. Мы дошли до конца улицы и свернули налево, откуда аромат кофе доносился еще больше. Вот и кофейня. По-моему, это был самый уютный домик во всем городе: кирпичный одноэтажный, с трубой. Внутри кофейни толкались люди, желая заказать самый вкусный кофе. Я приблизился к Тере и открыл стеклянную дверь, чтобы она смогла войти. Затем я сам вошел в тесную комнату и закрыл дверь. В этом маленьком помещении почти нечем было дышать. Люди вокруг кричали и толкались. Бедный парень, который стоял за стойкой, пытался разобрать крики. Тера стояла рядом и прижималась ко мне. У нее спал капюшон, и теперь копка длинных огненных волос вылезла наружу. Мой капюшон, наверное, тоже спал. Вдруг парень за стойкой посмотрел на нас и резко остановился. Крики прекратились. Вся эта толпа людей уставилась на нас. Стало неловко. Я не понимал, почему все так смотрят на нас.
– Рыжие волосы, – доносилось справа.
– Может они убийцы, – говорили пожилые дамы, стоящие в центре.
– С ними что-то не так, раз приехали в Крейн, – послышалось где-то слева.
Я нагнулся к Тере и тихо сказал ей на ухо:
– Надень капюшон и пойдем отсюда. Нам здесь не рады.
Тера надела капюшон из черной ткани, который был частью ее плаща. Я надел свой, взял сестру за руку, и мы вышли из этой кофейни, больше похожей на пчелиный рой. Тера почти плакала. Я подошел к ней и обнял за плечи.
– Все будет хорошо. Не переживай, – прошептал я.
Небо над нами затянули серые угрюмые тучи. Пошел дождь. Люблю дождь. Он смывает всю грязь с людей. Я посмотрел налево вдаль, туда, где обычно пришвартовывались лодки. Там, на воде, привязанные к деревянным столбам, мерно покачиваясь, стояли деревянные лодки и небольшие корабли. На суше толпились люди в коричневых куртках и штанах. Каждый из этих людей, по очереди, садился в лодку. Через несколько минут две лодки, в которых сидели по шесть человек, отплыли от берега и скрылись за волнами синего бездонного моря, серыми холодными тучами и дождем. Я проследил взглядом за лодками и перевел взгляд на причал. Странно. На причале стояла девушка. На вид она была не старше Теры. На ней были коричневые штаны и большая коричневая куртка, в которую девушка завернулась. Ее черные длинные волосы растрепались и поднимались каждый раз с новыми порывами ветра. Некоторые пряди небрежно лежали на ее щеках. Девушка смотрела вслед лодкам. Мне показалось довольно странным то, что эта девушка стоит здесь на причале. Вдруг она перевела взгляд на меня. Хоть она была на некотором расстоянии, в ее зеленых глазах было столько печали. Она словно просила о помощи. Затем она подошла ко мне и Тере. Мы стояли в нескольких шагах друг от друга. Вдруг девушка выронила листок и присела на корточки. Я отпустил Теру и присел рядом с упавшим листком. Девушка молча подняла его и вложила мне в руки, затем встала и скрылась за серыми домами. Я развернул бумагу. Листок был смятым и мокрым, то ли от дождя, то ли от слез. Там аккуратным почерком была написана записка. Чернила немного расплылись, но можно было разобрать все слова.