– Тебе закрыт путь в тот город, как бы сильно ты не ломился в «парадную дверь» Твоё время ещё не пришло, Олег.
Произнеся моё имя, мужчина уничтожил остатки всяких моих сомнений. Теперь я понимал, передо мной по-прежнему стоял тролль, тот самый, что застал меня врасплох у моста.
– Однако, – продолжал тролль – ты так стремишься туда, потому что там обитает она… Я прав? Прав… Назови её имя!
Я замер в нерешительности, глядя на существо в самом прекрасном из образов.
« – не называй троллю своё имя!» – пронеслась мысль в моём сознании.
– Уже поздно, – констатировал тролль, в очередной раз, давая понять, что он мог с лёгкостью читать мои мысли – поздно для тебя и для неё.
– Инна… – выговорил я, преодолевая ком в горле, заставляя непослушный язык выполнять его исконную функцию.
Мужчина прекратил улыбаться.
– Я отведу тебя к ней, туда, за стены города. Ты увидишь её, найдёшь подтверждение своей догадке, распалив и без того воспалённую мечту… Что дальше?
Я ничего не мог ответить, ведь и в этом тролль был прав, я понятия не имел, что я мог поделать – увидев её там.
– Ты говоришь, она не сможет меня увидеть? – спросил я, запинающимся от волнения языком – Я не смогу сказать ей…
Тролль отрицательно покачал головой, давая мне ответ – который я уже знал. Однако, он сказал:
– Я могу помочь тебе.
– Помочь как?
– Я мог бы сделать так, чтобы она смогла внять твоим словам, и даже больше!
Если бы мы находились в материальном мире, услышав такое – меня бы затрясло.
– Ты хочешь сказать, – я перебил тролля – ты можешь помочь мне вернуть её обратно?
Тролль в образе самого известного в мире незнакомца улыбнулся в ответ.
Я пробудился под светом холодной, люминесцентной лампы, то был светильник медицинской установки, направленный на меня с некоторого возвышения. Осмотревшись, преодолевая яркие блики на еще не привыкших к свету глазах, я вдруг понял, что находился в больничной палате. Отчасти мне была знакома эта среда, ведь до приезда в Шиксаль, мне уже доводилось побывать в подобных условиях. Разумеется, здесь всё выглядело куда цивильнее, но сути это не меняло. Наверное, даже обитатель самых нищих африканских деревень, раз побывав в лазарете, никогда не забудет самые яркие впечатления от этого опыта. Так и я, вдохнув запах дезинфекционных растворов, устранил всякие сомнения в отношении места моего пребывания. Обретённое осознание отдалось невыносимой болью. Это не было физическим ощущением, разумеется. Я испытывал лёгкое головокружение, и то лишь от того, что мне дали какой-то препарат. Меня настигло отчаянье, которое, уподобившись остервенелому «церберу», вгрызлось мне в самое солнечное сплетение, нащупав там нерв и теперь пыталось вырвать всё моё содержимое наружу.