Пробуждение пришло столь же внезапно, как и моё засыпание. Я лежал на диване в гостиной, свет был выключен, хотя мои глаза довольно быстро адаптировались к темноте и я мог с достаточной ясностью наблюдать объекты вокруг. Всё было на своих местах, более того, прислушавшись – я услышал как на кухне мерно отбивали секунды настенные часы, которые мы привезли с собой. Инна любила их ритм в те моменты, когда в воцарившейся тишине ей удавалось взяться за книгу.
«– Инна…» – подумал я, и в памяти тут же восстановилась цепь недавних событий.
Я встал с дивана и пошёл туда, где находилась наша спальня. На этом, непродолжительном пути, я оценивал состояние всего, что могло различить моё зрение. Не без облегчения я обнаружил, что всё выглядело в своём «первозданном» виде, и это означало, что моё подсознание восстановило едва не разрушившийся образ. Но впереди мне предстояло выяснить самую важную деталь.
Уже стоя у двери в спальню – я прислушался. С обратной стороны не доносилось ни звука. Я же ожидал услышать её мерное дыхание, но и этого не случилось.
Тогда, я осторожно потянул дверь на себя. Войдя в спальню, я с облегчением обнаружил, что на кровати спала Инна, укутавшись в тёплое одеяло. Она так любила укрываться – укутываясь в материю с головы до ног. Когда-то она мне рассказывала, будто эта её привычка – наследие давно-заложенных в ней чувств, словно бы она помнила, как в далёком младенчестве её мать пеленала её таким неумелым образом, и та успокаивалась в часы ночного беспокойства.
«– Но почему я не почувствовал её присутствия?» – задавшись этим вопросом, я тут же отмёл его, понимая, что это лишь ещё одна загадка, которой предстояло остаться без ответа.
Какое-то время я молча стоял и смотрел за тем, как она спала. Едва ли в мире было хоть что-то более притягательное для меня, что-то – дарующее больший покой и умиротворение, чем наблюдать за тем, как твоя любовь пребывает на вершине комфорта и безопасности.
Спустя какое-то время я осторожно прилёг рядом, соблюдая все возможные меры – только бы не разбудить её. Так, я еще какое-то время лежал неподвижно, пока не заснул, пытаясь даже этот процесс «синхронизировать» с ней.
– Эй, я не помню как ты пришёл! – такими были первые её слова по утру, и её лицо я видел перед собой.
– Я не мог иначе… – отозвался я, едва ли опасаясь, что слова мои могли выдать ей хоть что-то из событий минувшего вечера.