Вита замерла, медленно уперлась локтями в матрас, не сводя пристального взгляда с Романа. Её небольшая аккуратная грудь, которую не трогал ни один парень, ритмично опускалась и поднималась. Соски напряглись и теперь просвечивали сквозь бюстгальтер. Видимо, кружевной, хлопок скрыл вершинки.
Во рту мгновенно пересохло. Роман живо представил, как будет вбирать в рот сладкие горошинки, посасывать их поочередно, мягко покусывать.
Вита смотрела на него не моргая.
Секунда, ещё одна.
В комнате установилась гнетущая тишина. Давящая, сводящая с ума.
Только их дыхание раздавалось в тиши. У обоих загнанное, как у животных.
– Насиловать будешь? – глухо бросила Вита, сжимая ноги и сводя колени. В её глазах застыла ничем не прикрытая ненависть, которую она собиралась обрушить на него.
Ну-ну.
– Буду.
Виту окатило жаром, чтобы сразу же кинуть в холод. В прорубь зимнюю, когда твоя одежда намокает и тянет вниз, в самую глубину, и никого нет, кто способен помочь, разрубить прорубь, позвать спасателей, оказать помощь. Даже протянуть руку…
Кошмар длиною в пять лет ожил. И в данный момент нависал над ней, яростно дыша и пожирая её глазами.
У Виты сместилось восприятие действительности. Она вроде бы и находилась в комнате, распластанная на чужой кровати, которую активно пытались ей навязать, как «свою», и в тоже время словно видела себя со стороны. Хотелось ущипнуть, уколоть чем-то острым. Проснуться и понять, что ЕГО нет.
Что никакого Романа Багровского не существует в природе, а если он где-то и есть, то далеко.
Она же свободна.
Иллюзия, рассеявшаяся как дымка от жестоких слов почти незнакомого мужчины.
О, нет, она знала Романа. Едва ли не самые первые её воспоминания были связаны с двумя «выродками» – Романом и Владом Багровскими. Сколько всего она про них слышала! Кто бы только знал. Не проходило дня, чтобы покойный отец не говорил про сыновей врага. И если в детстве Вита притаивалась, пугалась, то повзрослевшая с удивлением подмечала в голосе папы восхищение.
– Вот же сукины дети…Это надо что творят… Додумались… Черти!…
И не было в его голосе осуждения или злости. Потом он, точно спохватывался и уже начинал их крыть матом, даже иногда мебель швырял, чем пугал Виту ещё сильнее. Но впечатления оставались.
Максим Гвоздов очень хотел, чтобы у него были такие сыновья и наследники, как Влад и Роман Багровские.