– Резервация! – кивнул профессор, взглядом ученого окинув окрестности. – Изобретение демократичных европейцев. Прибыли на чужой континент, прогнали местных жителей, выделили им земли третьего сорта. И то, это только тем, которых не убили…
Один из сопровождающих повернулся к нам и показал пальцем на толстое бревно, давно лишившееся коры, лежавшее на краю «площади». Судя по общему состоянию, его использовали в качестве скамейки, что и нам предлагалось сделать. Что ж, отказываться причин не было. Расселись, продолжая ловить на себе любопытные взгляды.
– Здравствуйте! – громко, но дружелюбно сказал я, чувствуя себя своеобразным первооткрывателем. Это что-то из цикла надписей на стенах «Здесь был…» и все такое. Я о том, что в этом уголке мира русский язык вряд ли уже звучал.
Ответа на приветствие не было, что и неудивительно, но местные жители немного оживились. Они уже не молчали, а переговаривались шепотом, по-прежнему с интересом поглядывая на каждого из гостей их деревни.
Через минуту из ближайшей избушки выскочила симпатичная девушка с восхитительно-синими глазами, которые удивительно контрастировали с черными глазами ее соплеменников. В руках она держала высокий глиняный кувшин с узким горлышком, расписанный ярким цветочным орнаментом. Она пробежала взглядом по нашим лицам, густо покраснела, что было заметно даже сквозь достаточно смуглую кожу. Подбежала к Розалинде, вручила ей наполненную до краев емкость и снова скрылась за дверью.
В глиняной посуде ручной работы плескался прохладный, сладковатый с кислинкой напиток, который напомнил о том, что мы чуть не половину долгого дня вынужденно обходились без воды.
– Похоже, съесть нас не собираются, – чувствуя, как приятная жидкость растекается по организму, пробормотал я. Ага, кто о чем… – Иначе бы накормили, так сказать, нафаршировали перед тем, как отправить в духовку.
Карлос наклонился к жене, та, улыбаясь, перевела мои слова. Он выслушал. Красноречиво посмотрел на меня и прошептал несколько слов из числа тех, которые не требуют перевода. Ухмыльнулся и сжал пальцы на ремне автомата. Ясное дело, себя он в качестве жаркого не рассматривает, причем даже в отдаленной перспективе. Что ж, я с ним солидарен.
Лесной народ и традиции гостеприимства
Казалось, время попросту остановилось. Ничего не происходило, ничего не менялось. Мы по-прежнему сидели на бревне, ловили на себе взгляды местных жителей, отвечали взаимностью. Вряд ли это можно назвать полезным занятием, ведь свое мнение об «аборигенах» у меня сложилось сразу – обычные они люди. Похоже, мирные. В глазах любопытство, в действия ни агрессии, ни угрозы.