Я облегченно выдохнул.
– Где вчера закончили?
– В «Гараже». Вы вчера как начали «обезьяну водить»: из кабака в кабак, из кабака в кабак – я чуть не рехнулся! До трех ночи тусили. Четыре места поменяли. Ты денег спустил… мешок.
Я небрежно махнул рукой. Деньги – пыль, зато будет что вспомнить. Правда, как раз с этим проблемы. Ночной клуб «Гараж» я точно не помнил, да и остальные места представлялись с трудом. Память упорно не хотела возвращаться, и я решил прибегнуть к помощи со стороны.
– Мы там вчера не начудили, а? – осторожно спросил я Костю.
Раньше, года три-четыре назад, мне было плевать на то, что про меня говорят в городе. Мы с друзьями кутили на полную катушку, и нередко наши кутежи закан-чивались в обезьяннике местной милиции. Собственно говоря, из-за этого от меня жена сбежала. Однако в последнее время я утихомирился, придя к выводу, что чудачества плохо отражаются на бизнесе: партнеры предпочитают вести дела с респектабельными людьми.
Глядя на меня, Уваров рассмеялся.
– Переживаешь? Не боись, я же рядом был. Если что – сразу упаковал бы вас обоих.
Я с сомнением покачал головой. Костя, конечно, парень крутой, но я-то хорошо знал Ваську. Даже пьяному в стельку, ему ничего не стоит вырубить такого, как Костик.
Васька Косов, мой армейский товарищ, еще до службы прославился буйным нравом в своем городе. Каким именно видом спорта он занимался, трудно сказать, но, с его слов, всем понемногу: и борьбой, и боксом, и карате. Как бы то ни было, но мозги ему где-то явно отбили. В первую неделю службы, еще до присяги, он измордовал двух дембелей, и вечером довольно приличная толпа старослужащих собралась поучить наглого салагу. Из молодых, кроме меня, Ваську никто не поддержал, а мои мозги тоже остались на полях уличных побоищ. Мне было пофиг, с кем драться, главное – настоять на своем.
Дело в том, что еще трехлетним пацаном мамочка сгрузила меня на бабушку, а сама свинтила с залетным карточным шулером. После она несколько раз вспоминала о существовании сына, приезжала, дарила всякую ненужную дребедень и снова исчезала на долгие годы. Так что, по большому счету, смотреть за мной было некому: я не вылезал с улицы, а когда чуть подрос, стал частым гостем в детской комнате милиции. Если бы не армия, где бы я был сейчас: на кладбище или в тюрьме?.. Со временем, правда, с большим опозданием, я оценил бабулины старания вырастить из меня хоть что-нибудь пристойное, ее заботу и любовь. Но, к сожалению, все, чем смог отблагодарить, – это мраморный памятник работы довольно известного скульптора на ее могиле.