Зеркало с глухим звоном разлетелось во все стороны и по всем углам и уголочкам комнаты и после себя оставило мертвое пятно, ничего не отражающее и ничего не отображающее.
Вика смотрела на это пустое пятно и не видела себя. Она смотрела в этот безжизненный контур, на месте которого всё время, сколько она себя помнит, всё её детство и всю её юность висело зеркало. А теперь зеркала нет. Пустота. Она посмотрела на Татьяну Анатольевну и в ночной рубашке босиком выбежала на улицу, а на дворе был минус, иней покрыл землю жесткой, холодной пеленой.
Когда Татьяна Анатольевна выскочила за дочерью, Вика стояла, обнявшись с яблоней, и слёзы безудержно катились по её юному, чистому лику.
Татьяна Анатольевна накинула на Вику одеяло, надела на её ноги валеночки, и дала успокоительные. Виктория потихоньку стала приходить в себя. Выражение лица дочери вынести было невозможно, а забыть – невозможно никогда. Взгляд Виктории отражал и бездонное горе, и беспомощность, и глубокое чувство вины перед мамой, перед собой и перед рухнувшими надеждами. В глазах Виктории был слышен кричащий стон: «Господи, помоги мне, Господи!»
Голос к Вике вернулся через девять дней. Девять – магическое число. Девять месяцев беременности – и начало жизни. Девять дней – после ухода из жизни.
И для Виктории, её беззвучные, в полном безумном молчании «девять дней» подарили сгусток мудрого осознания всего того, что с ней произошло. И мысли уйти из жизни растворились в этих девяти днях, не оставив следа. Главное устоять, не упасть на колени – «Рабам дорога в Рай закрыта…» После этих девяти дней у неё началась новая жизнь. Виктор первый остался в прошлой жизни. Навсегда.
Пройдёт девять месяцев, и она даст жизнь маленькому тёплому комочку, перед которым откроется Мир, а Виктория наполнится счастьем.
Вика вышла в сад и среди опавших листьев и увядшей травы увидела красивое многоцветие – яркое, как огоньки, и желтое, как солнце. Цветочный кустик расцвёл среди увядшей травы засыпающей природы.
– Мама, посмотри! Что это за чудо? – Виктория стояла в лучах солнца и заворожено смотрела на цветки. Лучи сентябрьского солнца были сдержанные, но Вике хватало их света. Они как будто были устремлены только на неё, и она в их отблеске была такая красивая, молодая, светящаяся.
– Какая же ты у меня красивая! – восхищённо сказала Татьяна Анатольевна и перевела взгляд на цветочный кустик.