Она схватила свой приз. Игрушка была размером почти с нее, и хотя Джози уже давно переросла плюшевых мишек, это не имело значения. Она повернулась было уходить, но смотритель окликнул ее:
– Погоди, красавица, у тебя еще одна попытка.
Джози обернулась. Смотритель протягивал ей мяч. Рыжий мальчик все не уходил.
– Отдайте ему, – сказала она.
– Спасибо! – крикнул мальчик, снова залившись краской, и с радостью схватил мяч.
Джози задержалась посмотреть, но тот снова промазал.
– Знаешь что, – сказал смотритель, – все равно не годится тебе без приза оставаться.
Он достал из стеклянной банки леденец на палочке и вручил мальчику. Джози подумала, что это очень хороший поступок.
Обернувшись, она заметила в очереди за мороженым Ким и Бек и побежала к ним.
Следующий час девочки провели вместе. Ким взяла пломбир в шоколаде с ореховой посыпкой, а Бек и Джози по коктейлю с ледяной крошкой – синие, от которых языки красятся. Подруги прокатились на лодочке, вскидывая руки навстречу ветру, нещадно трепавшему им волосы. Потом прыгали в замке-батуте, пока их не выжила оттуда компания старших мальчиков. После автодрома и пары вазочек клубничного мороженого у Джози осталось всего пять пенсов, а встречи с братом ждать было еще целый час. Может, он добавит ей немножко, хотя бы десять пенсов. (По субботам Пол подрабатывал в городе: помогал в парикмахерской и получал по три фунта за выход. Родители думали, что Пол откладывает эти деньги, но по большей части они уходили на сижки.) “Вот только схожу пописать”, – подумала Джози.
Ким указала ей на ряд кабинок с тыльной стороны главного шатра. Джози решила, что при таком наплыве посетителей быстрее всего прорвется туда через шеренгу фургонов, припаркованных позади купола. Наверное, там живут все рабочие и люди, которые устраивают представления.
– Встретимся у дома с привидениями, – сказала Джози и убежала.
За главным шатром земля еще не просохла, но кое-где поверх грязи были разостланы резиновые коврики. Между фургонами вились провода, и вкупе с валявшимися повсюду мешками и корзинами для мусора картина получалась очень несимпатичная. Сами фургоны выглядели заброшенными, занавески на окнах были задернуты. Джози прибавила шагу, встревоженная внезапной мыслью, что ей, быть может, вообще нельзя тут находиться.