Константин унаследовал уникальную красоту от родителей: белоснежные волосы с серебряным отливом, глаза на первый взгляд непонятного оттенка, как-будто смешались два цвета – отцовского молодых сапфиров и материнского, играющего гранями изумрудов, и получился уникальный цвет морской волны, которые приобретали яркий красный оттенок, когда злился или испытывал жажду человеческой крови, а это происходило частенько, так как он вырос жутким, агрессивным эгоистом и, даже в некоторых моментах, жестоким. Вампирский дух бил через край, он не любил ждать, пока повара приготовят слабо прожаренное мясо с кровью, которое ели родители и часто утолял голод, летая в соседние леса, а иногда и намного дальше, нападая, на свеженькую еду – местных животных и даже людей. Константин унаследовал тяжелый нрав древних предков, и его сильно возмущало, почему вампирам нельзя утолять жажду человеческой кровью. Всю жизнь родители и друзья объясняли, что надо пить только кровь животных и есть мясо, а людей трогать нельзя, особенно местных крестьян, чтобы не вызвать жуткий страх и безумную ненависть, которая может повлечь за собой смерть вампиров. Однако, несмотря на все уговоры, его часто заносило в чужие деревни, так как он великолепно летал, превращаясь наполовину в летучую мышь с острыми клыками и сильными огромными чёрными крыльями с жуткими перепонками. Бывало, залетал очень далеко от родных земель и нападал на крестьян, имеющих неосторожность ночью или на рассвете выйти куда-то, или поздно возвращались из леса. Ростом Константин примерно метр восемьдесят пять, достаточно крупного телосложения, совсем нетипичного вампирам, накачанный торс с тонким волосяным покровом от пикантного низа до начала грудины сразу привлекал внимание местных девушек.
Он вышел в зал, где уже собрались все гости в честь празднования его дня рождения, одетый в белоснежную широкую рубаху, распахнутую наполовину и открывающую стальную грудь, чёрные брюки из тонкой летящей ткани, низкие кожаные сапоги отличной выделки, волосы глянцевые, будто начищенное серебро, доходящие до лопаток, аккуратно уложены в хвост, глаза горели хищным довольным огоньком.
– Что ты так светишься, уж не отведал ли снова человеческой кровушки? – ухмыльнулся высокий достаточно привлекательный брюнет с пронырливым взглядом чёрных глаз и белозубой улыбкой, в чёрном костюме классического покроя в духе восемнадцатого века Трансильвании, приталенном камзоле, спускающемся ниже бёдер, расшитым серебряными и золотыми нитями причудливыми узорами в виде виноградных лоз, по внешнему виду казался немного старше именинника и значительно изящнее.