Когда решение было принято, к Брежневу зашел Громыко.
– Леонид Ильич, наверное, ввод наших войск стоит оформить как-то и по государственной линии? – сказал он, подсаживаясь к столу.
Брежнев поднял телефонную трубку и медленно проговорил:
– Михаил Андреевич, не зайдешь ли ко мне? Есть нужда посоветоваться.
В кабинете тут же появился Суслов.
– Члены Политбюро предложили ввести наши войска в Афганистан, – сказал ему Брежнев. – В сложившейся обстановке, видимо, нужно принимать решение срочно – либо игнорировать просьбы Афганистана о военной помощи, либо спасти народную власть и действовать в соответ ствии с советско-афганским договором.
Суслов сразу сообразил, что от него хочет услышать генсек, открыл папку, заглядывая в нее, сказал:
– У нас с Афганистаном 5 декабря 1978 года подписан Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве. Им предусматривается, что СССР и Афганистан будут консультироваться и с согласия обеих сторон предпринимать соответствующие меры в целях обеспечения безопасности, независимости и территориальной целостности обеих стран. В целях укрепления обороноспособности сторон развивать сотрудничество в военной области. Надо наши обязательства по договору выполнять, раз уж мы так решили. А на заседании ЦК эту ситуацию обсудим позднее.
Брежнев согласно кивнул головой.
Члены Политбюро завизировали документ, кроме Косыгина. Он наотрез отказался ставить под ним свою подпись. Но с этого момента у Алексея Николаевича произошел полный разрыв с Брежневым и его окружением.
* * *
Генштабисты вышли из кабинета Устинова в расстроенных чувствах. Ахромеев остался в приемной министра, о чем-то тихо заговорил с Илларионовым.
– Если решение состоялось, то надо готовить директиву в войска, – сказал Огарков и затем с горечью добавил: – У меня такое впечатление, что инициатор всей этой затеи с Афганистаном – наш министр. Никак не пойму: зачем старику эта война? Или решил заступиться за своего друга Брежнева?
– Вполне возможно, – согласился Варенников. – Время покажет. Но вы сами говорили, что он хоть и поддерживал предложение воздержаться от ввода наших войск, но без энтузиазма и только тогда, когда к нему обращались непосредственно.
Как только Варенников зашел к себе в кабинет, затрезвонил прямой телефон Огаркова. Он снял трубку и услышал голос шефа: