Как им, в борьбе и шуме дня,
Нет в жизни дела до меня…
– Юргис Балтрушайтис —
Прошёл по улицам: всё суета сует,
Повсюду шум и гам, борьба иль спор,
Кто рядом с кем-то, но покоя нет…
Бесцельно, скучно и за всем – раздор.
Но только отстранил я взор от них
В простор небес, в уединенность сада —
Преобразился мир вокруг, затих.
Всё – безмятежность, красота, отрада!
***
Цикорий, что в июне расцветает,
Лазурь небес собой напоминает,
Так безмятежна эта синева —
Лугов раздольных дикая трава!
***
Не тишина вокруг,
Не замок дальний,
Мне счастье – Ты,
В одном Тебе покой.
Что внешнее? —
Миг чуждый и случайный,
А навсегда —
Одним путём с Тобой.
Что тишина,
Что замки без Тебя?
Пустое,
Но когда единство нас —
И небо новое,
и новая земля —
любой обычный час,
Волшебный Час!
***
Я видел сон: Зверь подступил ко мне,
О, сколько силы в Нём, власть велика!
Как будто бы хотел сразить во сне.
Я восхищался Им. Любовь влекла!
Меня не тронул, мне не навредил,
Как будто сердце испытал сполна!
А я молитву дивную творил,
Всё повторял и повторял: Мой Сатана!
***
– Будь проще. Все свои,
мне говорят,
Отводят злой и безразличный взгляд.
Совет глупца иль хитреца. Смешно.
Мной школа эта пройдена давно…
Сатана и Дух Святой —
Два крыла Творца и Бога,
Океан, разумный мной,
В миллиарды лет дорога.
Океан, где сила правит —
Справедливо, ибо жизнь!
Сердце мудрое прославит —
Эволюцию. Аминь.
***
Июль. Жара. Я вспоминаю сон,
В котором были только Ты и я,
Любовь Твоя —
огонь со всех сторон,
Безлюдная, пустынная земля.
Не будет всякий раз,
как я того желаю:
Любая вещь
живёт сама собою!
Но лишь в борьбе,
я верно понимаю,
Пленить возможно
то или другое.
Всё в мире этом —
по своим путям,
Закону Силы
всё подчинено,
А у меня есть только я,
и нам —
Достаточно,
иного не дано.
***
Мы, как песчинки: похожи друг на друга,
Но отличаемся, как всякая из них,
И не покинуть замкнутого круга.
Мы отражаемся, как в зеркалах, в других.
Вновь катастрофа привиделась во сне:
Вокруг меня всё стало разрушаться;
Провал образовался в глубине;
Мир начал в эту пропасть погружаться.
Бежал я по разломанной земле,
Качалось под ногами и дрожало,
Но уцелел, и было ясно мне —
То горькой неизбежность начало.