Уже темнело и вряд ли он, по совету матери, успеет до ночи добраться до реки, а там и до тетки. Он насобирал сухой
прошлогодней полыни, связал ее в охапку и влез на дерево. Теперь надо было спуститься со стороны оврага по веткам в дупло, что было довольно трудно. Сначала он закинул в дупло
траву. Потом ему пришлось слезть, чтобы найти большой шест от старого дерева, нашедши его, он забрался опять на дерево.
Могучие ветви огромного дуба раскинулись так широко, что на них можно было улечься спать. Закинув березовый шест в дупло, он с силой стал утрамбовывать полынь, проверяя тем самым, насколько там глубоко, но шест, ушедший наполовину вниз, наткнулся на твердую основу и дальше не опускался.
Теперь надо было подумать, как выбираться из дупла. Он вспомнил о лодке, в которой они рыбачили осенью, а там должна быть веревка, которую можно привязать к веткам и опустить в дупло.
Ему пришлось снова слезть с дерева и побежать на берег. Он вытащил из укрытия лодку, нашел там веревку, затащил лодку обратно и побежал к дубу. Быстро темнело. Привязав веревку к толстым сучьям дуба, опустив один ее конец в дупло, он ловко спустился по ней в дупло и провалился вниз. Там было довольно просторно, сухо и пахло старым деревом. Он накрылся старым башлыком и быстро заснул.
Алексей с Василием вернулись домой. Мать встретила их громким плачем:
– Да по што это? Чай, живыми с войны пришли, а здесь смерть свою хотите встретить? Куды же это Бог смотрит, как же допустил такое убивство? А как же с Семкой – то. Успел ли добежать до Нюрки, аль нет? Надо отметить нижегородский
говор, теперешнее поколение почти не окает, в отличие от старшего, не употребляют в разговоре тех слов, которыми богата
речь старожилов. Отец Никифор, служивший старостой в сельской церкви, только рукой махнул:
– Щас, Бог не заступник, вона и на церкви опала пошла, скоро бают, все церкви закроют, кабы и нас, грешных, не
прихватило, да в разные стороны не раскидало.
Мать заголосила сильнее:
– Это кто-ж дасть церкви тронуть.
– Да щас, в каждой деревне свои порядки, дай волю с
ноготок, а возьмуть по весь локоток, – крестясь, ответил отец.
Василий посмотрел на Алексея и сказал:
– Ну вот что, надо думать, как дальше жить, здесь добра не будет, давай Леха, во Владимир подадимся, а там и в Москву можно. Надо и Семку определять, нечего тут ему делать, нечего тут и ждать, а там вроде коммуны хотят организовать для ребят, учить их будут, а как власть повернет неизвестно, вона еще с белыми воюють. А ты Тятя, в церковь пока не ходь, от старосты откажись. На церкви накинутся, там и за тобой придут, так что затаись.