Витя быстро оглянул нас, но не успел он взяться за ручку, как сверху его подтянула мохнатая лапа. Телефон упал, и в падении фонарик показал нам уже знакомое чудовище, успевшее засунуть половину Витиного тела в зубастую пасть. Мы рванули кто куда. Меня толкнули, и я упал на копчик. Резко ощутил отсутствие кого-либо вокруг, будто все, кто только что были рядом, просто исчезли без следа. Что-то впереди громко чавкает и хрустит Витиными костями. Я судорожно крутил головой по сторонам, но видел лишь мерцающие фонарики разбежавшихся людей.
Я побежал, как мне показалось, обратно. Глаза никак не могли привыкнуть к этой тьме, и я рвал, полностью доверившись ногам. Ринулся по дороге, которую преодолевал пять дней в неделю уже целое десятилетие. Вытянул руку вперёд, но было ощущение, что стою на месте, лишь асфальт перемещался подо мной как беговая дорожка. Трудно дышать. Сзади на меня кто-то закричал, но вопль сразу оборвался. Там звучал тот самый лай, от которого сердце превращается в безжизненный кусок камня. Я бежал и бежал, делая повороты, которые должны были привести к цеху…
И я не ошибся. Получалось разглядеть лишь несколько метров вокруг себя, будто двигался со слабым фонарём над головой, но впереди уже погнутые ворота цеха. Я не мог дать себе отчёта, почему вернулся обратно и именно сюда. В этот цех, который снова превратился в ловушку, в капкан, из которого без посторонней помощи не выбраться.
Я судорожно глотал воздух, миновав пропарочные камеры и очутившись у лестничных пролётов. Вбежал наверх, хватаясь за измазанные чем-то вязким деревянные перила, и буквально на лету закрыл на засов двери раздевалки. Упав животом на пол между шкафчиками, я пытался дышать более размеренно, но никак не получалось.
Здесь было светлее из-за пожара снаружи, который не убавился с тех пор, как мы все вышли отсюда. Меня поглощало чувство одиночества. Я снова здесь, но теперь один, и вообще не представляю, что будет дальше. Поднять голову не получалось, она стала чугунной, а мышцы ног буквально одеревенели, невозможно согнуть их в коленях хоть чуть-чуть. Слабость окутывала меня, но о том, чтобы уснуть, и речи идти не могло.
Тут тихо и так знакомо. Иной раз я воображал, что всё это сон или происходит не со мной. Это фильм, глупое кино прошлой эпохи про чудовищ из Ада или с другой планеты. Нет, это не