Когда уехал автомобиль с дамой, к остановке – тоже с левой стороны – подкатил трамвай, посадил скопившийся под крышей народ и уехал, ловко завернув вправо – всё по тем-же рельсам, опоясывающим аллею, огороженную от трамвайной линии низким чугунным штакетником. Я опять поймал себя на мысли, что, как, наверное, здорово жить в этом городе, в таком громадном, типа как в мегаполисе, – и метро есть с эскалаторами, и трамваи с рельсами, и троллейбусы, и даже дорогие автомобили, в каких рассекают красивые дамы в дорогих норковых шубках, а в нашем посёлке ещё до такого не додумались, – только автобусы, – и те ходят с горем пополам, поэтому принцесса приедет в мегаградовину, а в наш посёлок её и калачом не заманишь. К тому-же её, наверное, будут возить на таком красивом автомобиле, как и эту даму в норке, а в автобус со старыми сидениями из дермантина, изрезанными перочинным ножом малолетними хулиганами, стоящими на учёте в отделении милиции, она ещё подумает – стоит ли садиться в такой автобус, лучше я поеду в своём красивом розовом бентли с розовыми бантами на крыше и надувными шарами в пятом поколении.
– Скажите пожалуйста, – спросил я не совсем уверенным голосом у дамы лет около пятидесяти, – она вышла из метро и направилась к остановке, сразу одетая в каракулевое пальто на перламутровых пуговицах, оно было застёгнуто, и сидело на ней как на болонке ридикюль, если бы я не был наблюдательным не заметил этот нюанс, – где Чистопрудный бульвар!»
– Так вот он, молодой человек, – ответила дама, – у вас перед глазами, за памятником. – И показала мне рукой в кожаной перчатке, надетой до локтя, на каменную глыбу, маячившую за остановкой.
«Ёлки-палки, подумал я с досадой, и почему я сразу не догадался!»
– А что вам нужно, молодой человек? – вежливо спросила дама, сразу поняв, что я приезжий, и как она угадала, почти челоюн (термин придуманный мной, состоящий из двух слов: человек и юноша) тридцати с маленьким хвостиком лет.
Мне понравилось, как она спросила, просто, с таким чётким правильным выговором, хорошо поставленным литературным голосом, словно работала на радио и читала по вечерам малообразованным обывателям «Войну и мир»; чувствуется – культурная женщина, с ней, наверное, интересно было бы пообщаться; я уже один раз общался с такой женщиной, когда ездил в Санктд-Претебургк, на встречу любителей фантастики, но, не стоя на закрайке вестибюля метро, а в более подходящем для беседы месте, и я, тронутый бескорыстной участливостью этой дамы мне помочь, хотя и видел её первый раз в жизни, не стал придумывать небылицы и сразу сказал правду, что приехал в Москву, чтобы увидеть своими глазами настоящую принцессу – Пэрис Хилтон, несмотря на сложные отношения между Америкой и моей Родиной, ведь я был патриотом, хотя и влюбился в заграничную штучку (тем более в такую венценосную особу, которая запросто может управлять реальным государством средних размеров не хуже Меркель или Олланда), с кем не бывает: она тоже, – сказали по радио, не сегодня-завтра должна подъехать сюда из своей страны… Заметив недоумение во взгляде дамы, я тут же привёл кучу веских доказательств, что она – настоящая принцесса, а не картонная кривляка – певичка из шоу- биз: красивая, с букетом талантов, умница, папа – реальный миллиардер, дворец из розового мрамора в Беверли-Хиллс, – одна из тех девушек-принцесс – их можно по пальцам перечесть в истории человечества, а уж в наше время она в единственном экземпляре. И её приезд в нашу страну будет большим событием для меня, если повезет её увидеть и поговорить несколько минут, что вполне более чем вероятно, глядя в интернете, что с ней даже можно селфануться простолюдину; тем более в нашем многострадальном Отечестве, где настоящих принцесс нет с 1918 года, а тех, что были, – большевики застрелили из наганов в Екатеринбурге в Ипатьевском доме номер 667, так что это веская причина – приезд в такой крутой город, как Москва, чтобы дама не подумала, что я какой-то фраер, околачиваюсь по мегаполисам в поисках приключений на свою трудновоспитуемую попу.