Танцы на сломанных ногах - страница 5

А Жорка, тот почему-то любит женские трусы. У кого мог, у всех спер. У меня, у своей матери, у сестры, у ее подруг, у тетки Клавы, у участкового терапевта Аделаиды Кузьминичны, у продавщицы из сельпо. В его коллекцию пара мужских экземпляров попала, но Жорку это не смущает. Говорит, у него разнообразие и спектр. Ему виднее, его же спектр.

А Анита собирала успехи. Хороший успех был в декабре, когда она упала на мужчину с яйцами. Не в смысле его анатомических характеристик. О приличном пишу. Просто он купил четыре десятка яиц. На Аните в тот день были каблуки, ну, лед, вечер, толчея, туда-сюда. Да и Анита плотная. Короче, они встретились, столкнулись, упали. Яйца всмятку, у мужика три ребра в крошку, Анита не помялась. Только долго встать не могла. Я-то подозреваю, не хотела. Очень, говорила, у него парфюм приятный. Так вот этот мужик все стонал, матом хрипел и Аниту кобылой паскудной обзывал. Аните этот успех очень понравился. Хороший успех был у нее в марте. В муниципалитете отмечали женский день. Отмечали хорошо, с размахом. Пили, ели, плясали, фокусы показывали. Анита предлагала желающим голову между ее грудей засунуть, чтобы изменить им форму головы. У нее хорошо получалось. Желающие от нее отскакивали, как огурцы: продолговатые и зеленоватые. Кто-то, понятно, в больницу попал. Может, скушал некачественное. А руководитель муниципалитета, мужчина круглый, осанистый и дебелый, глаза вытаращил, отдышался, в себя минут через сорок пришел (дольше всех в ее грудях продержался) и говорит: «Не женщина, баба». Мы поняли, о чем он. О приспособлении, которым старые дома разбивают. Чугунная такая штука.

Но самый любимый успех у Аниты был летом, в июле. Она тогда наехала колесом на ногу постового. Он сначала хотел что-то сказать, а может, и сделать, что хотел, но когда Аниту увидел, то обомлел весь, покраснел и прошептал: «Мадам, Ваши глаза как люстры». Анита с ним потом дружила и в шутки играла. Все старалась на ногу колесом наехать. Но у постового был уже протез, и ничего ему было не страшно.

Большое, конечно, безобразие, что много стандартов. Индивидуальность ужалась, зажалась, скорчилась, а кое-где и вовсе исчезла. Обидно. Мне обидно, обидно Лизуне из 21 квартиры, Жорка тоже не рад. А Таня из муниципалитета так просто страдает. У нее прыщи по всей фигуре. Или, если по-приятному, комедоны и акне. А народ любит кожу. Если и не буйволовую (не всякий может ее достать), то любую другую: у того денег нет, другой грамотой не вышел, а мой сосед по даче, Леха, у них три дома на участке и все гнилые, так он вовсе зеленый. И по убеждению, и по состоянию души, и цветом лица и тела. Пьет много. Он природу хочет сберечь для потомков. Своих нет. Не произошли. Зато других много, и им всем природа нужна. Они, его знакомые потомки, потому самогон и гонят, что это питье экологическое. Так Леха даже мух не бьет, а буйволов и подавно. Он их любит, разговаривает с ними. Идешь, бывало, мимо и слышишь из-за забора: «А скажите-ка мне, друг буйвол…»