Я сразу почувствовал себя как-то неуютно. Хоть и не был уверен, чем они там за станцией занимались, вряд ли эти трое обменивались схемами вязальных узоров. Они подозрительно буравили меня глазами.
– Вы же не имеете отношения к полиции, правда? – спросил один из мужчин.
– Нет, – ответил я как можно жизнерадостней и даже постарался презрительно фыркнуть, но звук получился больше похожим на всхлип. – Меня послала Линн. Я пытаюсь кое-кого отыскать, – объяснил я, протягивая им свой листок.
– Ах Линн!
Они заметно расслабились. Один опустил из-за спины руку с обрывком фольги. «Ага! – подумал я, – конечно, я же смотрел “На игле”. Вы колете наркоту!» От того, чтобы сказать это вслух, я все-таки воздержался.
– Линн сказала, Барри может помочь, – снова вступил я.
– Это да, но я его что-то давненько не видел. Он держится от нас подальше, когда мы ударяем по белому. Но мы и сами тебе подскажем. Я знаю парня, которого ты ищешь.
Я обратил внимание, что слышу про «белый» уже не в первый раз. Определенно это слово имело отношение к наркотикам.
– Я его видел сегодня утром. Да, дела у него плохи, док.
Он подвел меня к углу улицы и указал на дом.
– Он вон там вон сидел. Думаю, с его ногой далеко не уйдешь.
Я улыбнулся и поблагодарил его, а он в ответ кивнул головой. По крайней мере, они не зарезали меня и не отняли кошелек.
Естественно, через пару минут я прямо на мостовой наткнулся на того, кого искал.
– Здравствуйте! – обратился я к бездомному, – меня зовут Макс, я доктор с Проекта. Мне сказали, у вас плохо с ногой.
– Отвали, – последовал ответ.
Похоже, вечер обещал быть долгим. Я присел с мужчиной рядом. Какая-то дама из офиса на первом этаже вышла на улицу и вынесла ему стакан с супом. Потом посмотрела на меня.
– Я врач, – сказал я, и она еще раз окинула меня подозрительным взглядом с головы до ног.
– Ну, если так, то вы очень кстати. Он тут весь день пролежал.
Она вернулась внутрь.
Вот так я оказался на тротуаре и получил тот самый плевок.
– Мне в выходные здорово досталось, – рассказывал мужчина, пока я пытался смириться с позором от того, что меня приняли за бродягу.
– Они часто так делают. Я же не могу сопротивляться, из-за ноги.
Технически нога до колена была мертвой и уже начала гнить. Вот откуда, решил я, и шел запах.
– Иногда плюют, иногда просто орут на тебя. А то и наброситься могут, – продолжал он, отхлебывая из стакана суп. Закатав рукав, он показал мне ссадины и синяки, оставшиеся после недавнего нападения.