Мы поднялись еще на один пролет и оказались в большом помещении с перегородками.
– Это Эми, а это Тони, – сказала сестра Штейн, – медсестра и медбрат, одновременно социальные работники.
Когда мы вошли, Тони жевал жвачку, но при виде сестры Штейн челюсти его замерли. Она подошла поближе. Даже сидя, он все равно был выше ее, так что она смотрела на него снизу вверх.
– Ты же ничего не жуешь, правда? – спросила она.
Тони зажмурился и судорожно сглотнул.
– Нет, – ответил он.
Она продолжала на него смотреть, словно собиралась, как провинившегося школьника, поставить в угол. Потом, не отрывая от него глаз, подняла свой костыль и его кончиком столкнула распечатанную пачку жвачки с края стола в мусорную корзину.
– Вот и хорошо, – сказала она, выходя на лестницу.
Эми закатила глаза. Я пожал плечами, улыбнувшись, и последовал за сестрой Штейн, а Тони бросился копаться в мусоре.
Мы спустились обратно на первый этаж и через еще одну железную дверь попали в приемную. Там сидели секретарь и офис-менеджер; от посетителей их отделяла стойка с закаленным стеклом. На стекле красовалось предупреждение: «Оскорбления, угрозы и применение силы влекут уголовное наказание». Я тут же подумал, распространяется ли это на саму сестру Штейн.
– Это Мередит, – сказала она, указывая на секретаршу, – а это Брюс, офис-менеджер.
– Привет! Я Макс, новый доктор, – представился я.
Брюс поднял на меня глаза, но не произнес ни слова. Я уже собирался повторить, решив, что парень туговат на ухо, но он внезапно сделал глубокий вдох, приложил руку к груди и прочитал нараспев:
– Врачам не верьте: их лекарства – яд; на их счету смертей гораздо больше, чем краж на вашем.
Я недоуменно моргнул. Что следовало на это ответить?
– «Тимон Афинский», акт четвертый, сцена третья, – объявил Брюс.
– Простите?
Он потряс головой.
– Не извиняйтесь, когда слышите великого Барда! Впитывайте его мудрость как драгоценный нектар, дорогуша.
– Да не обращайте на него внимания, – бросила Мередит с другого конца кабинета, – актер погорелого театра.
– Погорелого?! – возмутился Брюс.
– Хочу напомнить, что у меня специальное образование, – загремел он хорошо поставленным голосом, который проникал даже сквозь закаленное стекло.
Пациент c физиономией, покрытой коростой, сидевший в зале ожидания, вздрогнул и завертел головой.