исцеляющих.
Неярия странно смотрит на меня, и мне
становится не по себе. Подозреваю, что она до сих пор считает меня
врагом, отпрыском ненавистной Элии, что захватила власть и обошлась
с бывшей Королевой фей столь ужасным образом. Меня не покидает
ощущение, что в ее светлой голове родилась нехорошая идея, от
которой я, мягко говоря, в восторг не приду.
– Верить феям – последнее дело, –
вкрадчиво говорит Неярия, ласково поглаживая Проскурина по плечу. –
Они умны, хитры и изворотливы. Кому захочется исполнять желание,
отдавать магию тому, кто не представляет для них ценности? Вот феи
и изворачиваются, расписываясь в своей беспомощности, давя на
жалость и сострадание. Не слушай ее, Игорь! Твоя знакомая
заговаривает тебе зубы, надеясь, что ты оступишься и отпустишь ее
по добру-по-здорову. Ты умираешь, Игорь, тебе нужно думать о себе,
а не о чувствах и планах других. Не хочет помогать? Забери ее
энергию силой. Око за око, жизнь за жизнь!
Глаза у Игоря потемнели. Он вскинул
руку с перстнем, по которому пробежала искра, не предвещающая
ничего хорошего. Я закричала и попыталась вырваться, однако рой
насекомых держал меня крепко. Неярия усилила эти невыносимые
объятия, и кишащий шуршащими гадами кокон стал гораздо тяжелее и
массивнее. Я вновь оказалась прижата к полу, а разделяющее нас с
Проскуриным расстояние стремительно сокращалось…
*
– Нет… я не могу… – доносится словно
через пелену уставший голос Игоря. – Как я потом жить буду, зная,
что оборвал чью-то жизнь?
Искра на кольце гаснет. Я с
недоверием смотрю на Проскурина, не понимая, это чистая
правда или коварная ложь.
– Отпусти Алису. Уже поздно, ей
завтра на пары.
Я жду, когда Неярия послушается
своего ведьмака. И когда уже эти мерзкие насекомые перестанут по
мне ползать и исчезнут, не забыв прихватить с собой и бывшую
Королеву фей. И пусть я не горю желанием завтра посетить первую
пару, но Проскурину об этом знать необязательно! Пусть его звереныш
выполняет приказ. Я жду!
– Нет! – выносит
вердикт Неярия, и Игорь отлетает к стене, прижатый волной
насекомых, что нескончаемым роем кинулись из руки фамильяра.
Чайник, который Игорь держал, с
протяжным звоном упал на пол.
Я пытаюсь разбудить цветок, но не
могу сосредоточиться. Неярия что-то чует, и ее насекомые начинают
меня кусать так же больно, как и в первый раз нашего знакомства.
Фамильяр Проскурина с нами не церемонится: ругательства Игоря
стихли, а насекомых нет только на моем лице. Да и надолго ли? Не
знаю…