– Я не знаю, правильно ли я поступил,
постирав твою одежду и высушив твою одежду. Я тебе ее сейчас
принесу, ты только никуда не улетай, ладно?.. – продолжил
он.
У меня нет слов.
И даже эмоций.
Теперь я представляю, что чувствуют
выброшенные на берег рыбы.
Они оглушены и попросту не понимают,
как дальше быть…
Что ты за человек, и что сделал с
Бельским, а?!
Даня быстро вернулся в комнату, все
также отводя взгляд от моего крылатого
тела. Он молча положил на кровать снятые с меня вещи,
после чего удалился в неизвестном направлении. Подозреваю, что в
соседнюю комнату.
Кое о чем Даня умолчал… Он погладил
мою одежду!
Постирал, высушил и погладил!
Я не верю тому, что вижу, просто не
верю!
Тот Даниил Бельский, с которым я
общалась, до такого никогда бы не «опустился»!
А тут… не сходится, определенно не
сходится…
Еще и желание свое не
озвучивает… может быть, в этом подвох?..
Одевалась я быстро. Меня разбирало
любопытство и ощущение тайны, что подстегнуло меня гораздо сильнее,
чем стремление покрасоваться перед симпатичным парнем, что видел не
только мое тело, но и кружевное белое белье, черные свободные
штаны, розовую футболку с заискивающим котиком и куртку с прорезями
для крыльев, в которую я облачаюсь быстрее, чем солдаты на срочной
службе.
Интересно, у Бельского не возникли
вопросы, откуда у меня такие красивые вещи, или он решил, что я
сама их себе сшила неизвестно где, неизвестно чем и неизвестно
когда?
Осторожно взмахнула крыльями, ожидая
притока боли после знакомства с жалами плакальщицы, и с радостью
вздохнула, не ощутив неприятных последствий
знакового инцидента.
Хорошая мазь у Дани, качественная.
Позже спрошу у него, где брал и почем. В хозяйстве пригодится.
Бельского я нашла на кухне.
Он пил вкусно пахнущий кофе под мерный бубнеж диктора
новостей, доносящийся из нетбука. Шторы холостяцкой вотчины
(такое чувствуется сразу, стоит только ступить на территорию
мужчины!) были распахнуты, и окружающее пространство
наполнялось лучами рассвета. В
приоткрытые окна несся с улицы запах тающего
снега, что капал отовсюду, куда ему удавалось
забраться.
И это радовало и огорчало
одновременно.
От битвы зимы и весны я уже изрядно
подустала и отчаянно желала победы последней. Только вот
с городом, ставшим моим временным пристанищем,
знакома былане понаслышке. Как и с его стоками, что проектировал
безымянный криворучка, заставивший страдать и тех, кто
никогда не сможет сказать ему большое и травмоопасное спасибо за
улицы по щиколотку в воде.