А палач не милостив, как и судья, и
продажный адвокат в одном лице.
Моем невозмутимом лице.
– Какие ножки!
– К нам свежее мясцо пришло! Парни,
налетайте!
– Эй, красавицы, садитесь к нам! Мы
вас не обидим… сразу!
Под радостные крики, свист и гогот
пунцовая Светка и совершенно спокойная я продефилировали перед всем
потоком, трибуной преподавателя без самого преподавателя и
повидавшей все и вся ученической доской, после чего с чувством
выполненного долга плюхнулись на ранее примеченные мной места.
– Не ожидал, что обитатели Олимпа
спустятся к нам, грешникам, в Тартар, – сказал Даня, потирая ноющую
от каждодневного «общения» с очками переносицу.
– Это я не ожидала, что выскочки
первых рядов обратят на нас, простых смертных, свое царское
внимание, – не удержалась я, показав Бельскому язык. – И окажут
неоценимую помощь! Спасибо, что выручил, Дань!
– Опаньки, какие люди! Как ветром
тебя занесло сюда, Лисок?
– Попутным, Игорек, попутным! –
пропела я Проскрину, другу Бельского, с которым они были не разлей
вода. – Я как Мэри Поппинс: прихожу и ухожу тогда, когда это нужно
высшим силам!
– Не, ты не Мэри Поппинс, Лисок, –
почему-то не поверил мне парень с красным ежиком и
серьгой в левом ухе. – У тебя слишком маленькая «Поппинс», чтобы
быть ей.
– Может, ты уже сядешь? – начал
терять терпение Бельский. Интересно, с чего это вдруг?
– Только рядом с ней, браток! –
ухмыльнулся Проскурин, посылая увлеченно набирающей очередное
сообщение в телефоне Светке свою дежурную улыбку. – Наконец-то
появился цветник, в котором я могу стать настоящим садовником.
Как-никак, мы с девочками одной специальности.
– Вот и иди на галерку,
садовод-опылитель, раз тебя только юбки интересуют! –
обладательница зычного голоса тоже была мне знакома.
Яна Звонарева.
Училась семестр назад в группе
приводчиков.
Ожидаемо не потянула
и, будучи девочкой неглупой, перевелась к
тепловикам, быстро досдала разницу и теперь спокойно
учится на другой специальности, без нервов, проблем и лишних
телодвижений.
Насколько я знала, она
хорошо общается с Бельским и Проскуриным, а вот чем
последний ее так разозлил… Сарафанное радио ничего такого не
сообщало, что и неудивительно: сор из избы не выносят.
Если только между ними не сгорела
любовь.
– Так, ребята, рассаживаемся,
открываем свои тетрадочки и записываем тему занятия, – незамеченная
в шумной аудитории Александра Николаевна не выглядела грозной и
серьезной преподавательницей, однако стоило ей только сказать
заветные слова, как тут же
тишина занимала лучшие места на ближайшие
полтора часа, а студенты прекращали беззаботный галдеж, внимая
каждой грамотной фразе этой женщины.