Проскурин кивнул, довольно улыбаясь
открывшимся перспективам. Теперь у него появился шанс…
*
Игорь почти закончил мыть посуду,
когда раздался стук в дверь.
Один, другой, третий.
Некто нетерпеливый хотел попасть в
квартиру к Проскурину, прилагая максимум усилий в достижении
результата. Заинтригованный Игорь открыл дверь и с удивлением
уставился на Яну, рассматривающую Проскурина снизу-вверх далеко не
ласковым взглядом.
– Впустишь? – сухо
спросила Звонарева, переминаясь с ноги на ногу. – Или
здесь поговорим? На глазах у соседей?
Игорь молча прошел на кухню и
поставил чайник. Он услышал, как лязгнула дверь, как Яна
разулась, достала из шкафа в прихожей смешные тапочки с плюшевыми
зайцами и оказалась за его спиной, гневно сопя, словно медвежонок,
у которого забрали любимое лакомство.
– Чай? Кофе? Булочку?
– Почему ты ушел с пары? – Яна не
стала ходить вокруг да около и сразу спросила о том, что ее
интересует.
– Скучно стало, вот и ушел, –
беспечно ответил Игорь, стараясь не смотреть лишний раз на
Звонареву.
Это на публике он еще мог хоть как-то
скрывать свои эмоции, а с глазу на глаз – нет. Игорю все еще было
больно, как и той, которую он продолжал любить.
– Ску-у-у-учно
стало, – протянула девушка, делая шаг навстречу к
Проскурину. – А ну подойди-ка ко мне!
Игорь не послушался. И для пущей
верности выставил вперед руки, прекрасно понимая, что будет
потом.
Яна росла в семье, в которой отец
мечтал о сыне. Вот и воспитывал единственную дочь так, что все
соседские мальчишки обходили Звонареву стороной, опасаясь
испробовать на собственной шкуре многочисленные армейские приемы,
которые знала девушка.
– Яна, давай поговорим
спокойно! – пытался утихомирить девушку Игорь, но ее
полыхающие неумолимой злостью глаза словно твердили ему: поезд
тронулся с вокзала! Конечная остановка – через пять минут!
Продержись!
И Проскурин держался, успевая
уклоняться и ставить блоки на тяжелые удары Яны, которые он не
получил тогда, когда сказал о расставании. Зато сполна отведал
сейчас!
Игорь надеялся, что на потасовку не
прибежит плакальщица и не устроит Звонаревой одну из тринадцати
казней египетских. Эта мысль отвлекла Проскурина, и кулак Яны, не
встретив сопротивления, угодил парню в тело.
С протяжным стоном Игорь оказался на
полу, а Звонарева с ужасом уставилась на результат своей
выплеснувшейся ярости.