Стадия третья и последняя. Сделка с
демоном. Получение максимума силы и полный отказ от условной
светлой стороны. Только служение злу, а именно – демону, вечному
куратору, что заберет душу ведьмака тогда, когда он станет для Тьмы
бесполезен.
Это и ждет того ведьмака, что
заявился в квартиру Марины как к себе домой. И теперь приближается
ко мне, довольно пощелкивая пальцами.
Готова поспорить, что уродливая маска
старушки-людоедки скрывает не только его лицо, но и меняет тело,
поскольку в движениях представителя иного мира проскальзывало нечто
до боли знакомое, но полную картину мой мозг сложить отказывался
напрочь.
Он устал и не придумал ничего
другого, как просто смотреть на идущего ко мне ведьмака и
надеяться, что жужжащие стрекозы над телами оборотней помогут им
так же, как и мне.
Рывком меня подняли на ноги. Я
приготовилась применить коварный удар в пах, а потом добавить еще
сверху с локтя, чтобы наверняка вырубить ведьмака, но то, что
произошло дальше, поразило меня до глубины души.
Он нежно провел ладонью по моим
волосам и крепко обнял, словно стремясь тем самым защитить и
залечить от всех потерь и невзгод, что непременно были, есть и
будут.
– Я всегда буду рядом с тобой…
Алиска… – голос хриплый и незнакомый. Как и запах, который я
пытаюсь запомнить, но не могу.
Аромат ведьмака ускользает из памяти,
словно песок через ладони, а мне хорошо и спокойно. Непривычно
надежно, и от того неправильно.
Так не должно быть…
Сколько мы стояли с ним? Минуту, две,
вечность?..
А потом ведьмак взял и исчез, как
будто его здесь и не было.
– Генлисея, я дома!
Тишина была Бельскому
ответом.
Даня настороженно закрыл дверь на
замок и быстро прошел в зал, боясь, что с феей что-то случилось.
Вариант, что Генлисея решила покинуть его скромную обитель и
отправилась по своим волшебным делам, он даже не рассматривал.
Бесшумно войдя в комнату, Бельский
огляделся по сторонам и тихо выругался, позабыв, что в его квартире
обитает еще кое-кто, кроме него самого.
Возле бельевого шкафа сидел
представитель семейства кошачьих. Матерый котище выжидающе наблюдал
за спящей феечкой, которую сам же и загнал на антресоли.
– Бандит, брысь отсюда!
Полосатый недовольно зашипел, но
подчинился и степенно удалился на кухню. По грустному скрипу
подоконника Бельский понял, что кот занялся излюбленным делом:
разглядыванием птичек с той стороны стекла.