Поэтому лет в восемнадцать, когда резко возросло количество людей, желавших выплеснуть на меня свои проблемы, я основательно занялась тренировкой сознания, чтобы выстоять в любых условиях. Мне не хотелось отказываться от своих способностей, и тем более стать самоубийцей. Медитация, молитвы, йога, боевые искусства и развитие внутренней духовной философии стали моими верными помощниками.
Прочитав множество книг по теософии, я узнала об астральных путешествиях, создании дублей, разделении сознания, и о много другом. Я освоила всё это, так как не видела смысла останавливаться на достигнутом. Главным принципом моей жизни стал девиз: «Если хочешь изменить мир, начни с себя!»
– О чём задумалась? – прервал мои размышления Дариан.
– Разве ты не читаешь мои мысли? – удивилась я.
– Я решил, что не буду без надобности лезть в твоё сознание. Знаешь ли, мне и своих завихрений в разуме хватает, – признался Дариан будничным тоном.
– Спасибо!
– Не за что! – отмахнулся альфа. – Ты кушай, давай, а то Ассир скоро ещё какую-нибудь гадость придумает, – поторопил он меня.
Я положила себе на тарелку всего понемногу и с удовольствием принялась за еду. Постановила, что проблемы как всегда буду решать по мере их поступления.
Вскоре, благодаря дурману, моё восприятие действительности стало более контрастным, появилось чувство опьянения.
– Дариан, а ты хорошо чувствуешь моё тело? – спросила я, продолжая поглощать кушанья, приправленные дурманом.
– В общих чертах. Хорошо вижу твоими глазами, чувствую движения рук и ног, но более тонкие ощущения не улавливаю. Они становятся доступны для меня, когда я сам управляю телом.
– Понятно-м… – мурлыкнула я подобно коту Матроскину. – А откуда ты узнал, что здесь не действует магия альф?
– Когда-то давно я долго разыскивал свою маму по всему Паллейну. В конце концов, мне удалось выяснить, что клан золотых драконов удерживает её в одном из своих гаремов. Добровольно отдать мою маму драконы не согласились. Выкуп их не заинтересовал. Поэтому я готовился к тому, чтобы выкрасть её отсюда. К сожалению, меня убили раньше, чем я успел освободить маму из плена… Похоже, она всё же обрела свободу раз родила Эдварда. Ты знаешь что-нибудь о ней?
– Надо подумать, – пробормотав это вслух, я почесала затылок. Мне уже стало хорошо. Так хорошо, будто я одна выпила бутылочку лучшего армянского коньяка. – Эдвард упоминал о ней… Ага… А ещё он говорил, что его мама, то есть твоя мама, рассказывала ему о тебе… Вот как-то так… Понятно?