Лес кончился и Гелакс пришпорил коня.
Тот с готовностью перешел в галоп, и казалось, что животному это
нравилось. Конь словно давно ждал команды и поднялся еще до знака
шенкелей. Радостно полетел над степью, постепенно переходя в
карьер.
Уже не Гелакс, а Яков Викентьевич с
удовольствием подставлял лицо упругому, пахнущему травой, ветру.
Ему на секунду почудилось, что он не скачет на коне по степи, а
мчится на своей старенькой Яве по полевой дороге близ родного
Заречного. А сзади его обнимают тонкие ручки Натальи, с которой они
прожили такую долгую и, наверное, счастливую жизнь. Сердце уже
привычно пропустило такт, как всегда при воспоминании о покойной
жене. Потом еще один такт, еще… Небо рывком приблизилось, словно
принимая его в свои объятия…
Безнадежно отставший на своем медведе
друид с удивлением увидел, как летящие над землей всадник и
его конь взмывают вверх и, рассыпаясь ослепительными искрами,
быстро теряют очертания и тают в ярко-синей вышине…
Выйдя в реал, и долго слушая
бесполезные длинные гудки вызова Александр Васильевич обо всем
догадался. И был готов к худшему. Он даже незаметно облегченно
выдохнул, когда на следующий день ему позвонила дочь товарища и
тихим уставшим голосом сообщила, - Папа в больнице. Сердечный
приступ. Пока без сознания. Врачи ничего не говорят…
- Туки! Ту-у-уки, змееныш, ты где?! –
Голос, сперва едва воспринимаемый самым краешком сознания, с каждой
секундой приближался. И, наконец, загремел в голове, заставляя
вздрогнуть и открыть глаза.
- Ты спишь, что ли?! – Громадный
темный силуэт полностью загораживал освещенный дверной проем. Но
поразительно было другое. Над головой фигуры светилась хорошо
различимая надпись: «Киорк, человек, кузнец. Житель деревни Жешки,
уровень 14».
Яков Викентьевич потряс тяжелой
головой. Происходящее показалось ему каким-то дурным сном. Все
знают, что ни потерять сознание, ни спать в игре невозможно.
Принудительный выход сработает сразу. А он, получается, что…
заснул?! Или… Он вздрогнул, отчетливо вспомнив свой взлет на черном
коне и улыбающееся лицо жены… Наталья?! И почему сердце не
отозвалось привычным сбоем? Это что… смерть?! Яков Викентьевич
горько усмехнулся, - Не самая плохая, надо признаться! Быстро и
безболезненно. Но почему…
Фигуре в дверях, видимо надоело ждать
и она, протопав пару шагов, склонилась над Яковом
Викентьевичем.