А та, что украла сердце — не
спала всю ночь. Утром, когда едва забрезжил рассвет, и все в доме
спали, она, выглянув в окно, увидела как их гость, одетый
по-дорожному, уже затягивает подпругу.
Она высунулась в окно как была —
в ночной рубашке, и звонко отчеканила:
— Любезный, вы покидаете нас, не
попрощавшись? Поднимитесь ко мне и потрудитесь объясниться!
Ошалевший до безумия гость взлетел по
лестнице на второй этаж, где была спальня княжны. Она приняла его,
лишь накинув платок на ночную рубашку.
— Я вас слушаю, — холодно
сказала она.
Трусом Сёмен никогда не был, поэтому
честно ответил:
— Я уезжаю, потому что люблю вас
больше жизни.
А потом, бекая и мекая, изложил ей
свои соображения насчёт нищего жениха и богатой невесты.
Арина закусила угол платка и глаза её
налились слезами.
— Господи, какой ты
дурачок! — сквозь плач сказала она. — Какой-то
невероятный дурачок! А если бы я не выглянула в окно — ты бы
так и сломал и свою, и мою жизнь, да?
После чего передавила слёзы —
княжну научили этому ещё в детстве — проморгалась и подошла к
своему избраннику вплотную.
— Если тебя так заботит моё
богатство, я уеду с тобой, взяв только свою свадебную рубашку, да
кое-какие женские мелочи. Клянусь тебе в том перед богом!
Она перекрестилась на икону и впилась
в губы избранника долгим, бесконечным поцелуем…
Платок соскользнул с плеч на пол.
После этого, собственно, и начались
те самые стоны и крики Арины, о которых в Белёве судачат до сих
пор.
И да — выйдя из Белёвского
собора мужней женой, Арина действительно уехала со своим
избранником лишь с одной седельной сумкой, как ни упрашивал её отец
взять хоть что-нибудь из приданного.
Что было дальше, Ждан так и не
узнал — в комнате неожиданно появилась главная героиня этой
истории, она же, по совместительству — его мама. Судя по
всему, слова о собственных стонах она услышала ещё за дверью.
Поэтому говорливая девка скоро уже искала пятый угол, и больше в
комнате Ждана никогда не появлялась.
А жаль — информатором она была
хорошим. В отличие от Клуши.
Однажды случился редкий случай —
Ждана пришли проведать и папа, и мама одновременно. Причём не ушли
сразу, как это часто бывало, а тетёшкались с сыном битый час,
влюблённо глядя друг на друга и на плод своей любви.
Увы, но всё когда-нибудь кончается.
Эту идиллию прервала появившаяся дворовая девка — не
болтливая, а другая, Ждан не знал, как её зовут.