Овец берегли. Овец охраняли. И не допускали к их жилью и семьям
тех, кто мог причинить им мало-мальское беспокойство. Обычным
горожанам вход в квартал Каштановой Росы был заказан. Охранники,
патрулирующие улицы, не отличались вежливыми манерами и были
довольно суровы к чужакам. И Пелл подумал: как поклонники Вэйрэна
проникли сюда? Кто позволил?
Впрочем, не его ума дело. Пусть отступников среди жителей ищет
Борг.
Чужакам, может, вход и был запрещен, но не Ночному Клану. Узнав
лодку, стража подняла решетку, пропуская их внутрь.
Пятнистый привычно толкнул Клота:
— Проснись.
Тот похлопал глазами, огляделся и сказал невпопад:
— Так ведь ночь же. — Подумал и, отойдя от сна, буркнул: — А,
шаутт... Точно. Мы же куда-то плыли. Куда мы плыли-то?
Пелл вздохнул, гадая, за что Шестеро его так наказывают. Но, по
счастью, отвечать не пришлось. Появилась маленькая пристань, где на
пустых бочках сидели трое крепких мужиков в старых кирасах.
Клот вылез первым, зевая и не думая подвинуться, чтобы дать
дорогу Пятнистому. Пришлось оттеснить его плечом.
— Наверх, — сказал один из стражников, даже не поднявшись. — Это
ваше.
Кивнул на сверток. Клот поднял его, развернул грязную тряпку,
достал короткие мечи. Выглядели они не очень, особенно ножны — все
потертые и старые. Громила обнажил оружие, придирчиво изучил узкий
клинок, попробовал пальцем режущую кромку.
— Ничего так. — Один кинул напарнику, второй начал крепить к
своему поясу, рядом с ножом.
Лодка ушла, а бандиты поднялись по лесенке на улицу, которую
освещала единственная жаровня с чадящим маслом. От темной стены
отделилась тень, остановилась на границе света.
Высокая женщина лет тридцати пяти, статная шатенка с волосами,
собранными в две косы, улитками уложенные на голове. Было
непривычно видеть ее в светло-серой рубашке с широкими рукавами и
коротких штанах точно такого же цвета, да еще и босой.
Чаще всего она щеголяла в платьях с глубоким вырезом и обожала
лазоревые кружевные юбки, с разрезами до бедер, по новой моде
Соланки. Женщина обращала на себя много мужских взглядов.
Особенно разрезы.
Особенно бедра.
Пелл часто с трудом мог заставить себя отвести глаза, приказывая
смотреть лишь на шелковый шейный платок Шарлотты, в ту точку, где
находилась круглая турмалиновая брошь, под цвет глаз сойки.
Фарфоровая кукла в кружевах частенько ему снилась, но он знал свое
место и, в отличие от Клота, не собирался к ней подходить, не
говоря уже о том, чтобы трогать.