Пауза заметно затянулась. Я судорожно сглотнул слюну,
вдохновенно откинулся и бросил пальцы на струны. Полилась любимая
мелодия Лейсан «Когда я закрываю глаза». Пальцы сами скользили и
извлекали волшебные ноты. Даже, обладая суперспособностями, если не
сопереживать мелодии, не погружаться в нее всем своим обнаженным до
предела духом, если не вплетать в поток звуков, несущихся в
небесную высь, свои эмоции, то не стоит надеяться на приличный
результат.
Лиза подошла поближе. Она слушала мелодию истово, словно боялась
пропустить самый слабенький звучок. Я играл и радостно скалился в
тридцать два зуба, смотря на девушку. А как я колоритно и
романтично содрогался всем телом, выдавливая из инструмента
пассажи. Музыканты напряженно внимали звукам. Я знал, что мелодия
цепляет, потому и не удивился восторгу слушателей. Сунулся к
микрофону и произнёс, показывая рукой на Лизу:
- Эта композиция посвящена Лейсан.
Протянул инструмент хозяину и спустился с эстрады к девушке.
- Спасибо тебе, милый Павлуша, – тихо поблагодарила меня Лиза, -
У тебя ещё лучше получилось.
Я её еле услышал, почти угадал, что она говорила, так как в зале
расшумелись, требуя моего выступления. Подскочил Серёга из
музыкантов:
- Давай, хоккеист, ещё чего-нибудь сбацай. Успокой публику.
Меня затащили на эстраду и снова выдали электрогитару. На этот
раз машинисты воспринимали меня с большей благосклонностью. Решил
кое-что дать шедевральное. Вдруг зацепит знаменитостей. Как-то само
собой вспомнилась хитовая песня от группы «Русские» «Ну и что…».
Невероятнейшей силы и красоты композиция, отдалённо напоминающая
бессмертную «Show must goon». Вдарил проигрыш и запел в
микрофон:
- Кто мог подумать, что тихие ночи
Столько хранят чистоты не порочной…
Надо было бы слазить в небесный департамент за способностями к
пению. Получилось с пальцами рук модифицироваться при активации
медицинских знаний. Показалось, что своим пацанским голосом не
додаю нужного драйва, поэтому сделал упор на гитарные вариации. Всё
равно навопился до хрипоты, Лепс недоделанный. Тем не менее по
окончании песни, от рёва молодых глоток, казалось, облетят все
оставшиеся листочки на березках и попадают люстры. Машинисты тоже
чего-то там жестикулировали. Весь зал выражал восторг, не только
молодняк. Потом подскочили мои хоккеисты и принялись куда-то
волочь. С трудом от них отбился, еле успев спасти гитару и вернуть
её владельцу. Кричащая, жестикулирующая толпа у эстрады, в которой
мелькали лица Рязанова и его сотрапезников, радостно поглотила
меня, как коварный лейкоцит несчастную бактерию. Мне пожимали руки,
хлопали по спине и другим частям тела, обнимали, тискали как
кутенка. Режиссер кричал: