Машинально схватился за гитару и без всякой мысли пробежался
пальцами по струнам. Выстроилась мелодия, отдаленно напомнившая
что-то очень романтичное, теплое из моего времени. Я напевал её для
одной школьной подружаки задолго до Лоры. Блин форшмачный, как же
её звали? Не то Настюша, не то Ксюша…
Песня неизвестного автора называлась «Стон любви».
«Я слышу проливные как жизнь дожди,
Я вижу угасающие в небе звезды,
Я чувствую боль прошедшей любви,
Гитара заменяет мне горькие слезы…»
Естественно стрелка компаса ребячьих интересов переменилась
теперь на чикультуру и поднялся гвалт с настоятельным требованием
повторить песенку. Особенно горячо старался Шило. Какие жалобные
лица мне не пытались состроить, я был неумолим. К тому же после
драки еще болели руки и было просто тяжело бить по струнам. Уходя,
раздал долги.
Вовкины родители, прежде чем мы приступили к домашке, заставили
поужинать. Еще неизвестно, кто кого заставил. Наверное, у меня
такая соответствующая мордаха нарисовалась, когда с кухни неслись
слюногонные запахи, что не пригласить за тарелку жареной картохи с
куриными желудками такого славного парня было бы самым низким
ментовским беспределом.
Дядя Витя рассказал за столом, что заходил ко мне домой по
поводу ограбления и порекомендовал чикоматери хоть немного
просохнуть, чтобы нормально составить заявление и вообще, провести
все положенные милицейские процедуры. Тетя Ира просто задолбала
своими материнскими инстинктами, считая, что мне нужно побольше
есть. Её очень удивляло, что я ем в разы меньше Вовки. Пусть лучше
его на солитер проверят. Ест много, при этом остается мелким и
тощим, как сама смерть.
Алгебру я ему прорешал нормально. Геометрия показалась
сложноватой для школьного курса. Решил её, конечно, владения даром
с небес. Ещё мы с друганом сделали задание по русскому на тот
случай, если опять английского не будет. Змею оставалось только
заучить параграф по истории, но на часах было уже начало
одиннадцатого. Пошел домой, хотя Медведевы предложили заночевать
рядом с Вовкой. Нафиг-нафиг мне этого счастья.
Дома застал валяющихся на диване в большой комнате
пьяно-радостных и раскрасневшихся чикомаму и ее круглого сожителя.
Окончательно стыд потеряли. Ладно, барахтайтесь себе, в
удовольствие. Мне какое дело?
Вторник, 11.02.1975 г.