Вовка опять ко мне прилип со своими страхами. Ему вдруг видите
ли кажется, что историк Иван Васильевич измечтался весь вызвать его
к доске. А он, понятное дело, по нулям. Хоккей вчера смотрел. Чего
от меня то конкретно хочет, чтобы я камикадзе изображал? Я даже не
знаю, на какой теме они тут все сидят.
Когда историк предложил желающим выступить у доски по теме
предыдущего урока, я нехотя и недовольно вытянул руку.
- Чего тебе, Чекалин? – испугался учитель.
- Как чего, у доски постоять очень хочется, - хмуро
высказался.
- Ладно, выходи. Только настоятельно прошу без клоунады и прочих
глупых штучек, - обусловил мое выступление Иван Васильевич.
- Постараюсь… - неопределенно пообещал я и к Вовке наклонился, -
Чего надо рассказывать?
- Смутное время… Болотников, - сдавленным шепотом ответил
Змей.
Млин, учитель, наверное, услышал. Вон, как глаза вытаращил.
Отношения историка и Чики были из разряда более-менее приемлемых.
Пацанская натура тела иногда позволяла себе проявлять на уроке
мелкие шалости, но специально доводить интеллигентнейшего мужчину
ему никогда не хотелось. Я с ним был солидарен в том, что учителями
должны быть только мужчины. Дети тогда будут избавлены от женских
гормональных наездов и прочих стереотипов поведения.
Историю я любил всегда с самого детства, да плюс супербиблиотека
в мозгах. Мне было о чем бухтеть хоть несколько часов подряд. Начал
рассказывать и увлекся описанием деяний героев смутного времени и
разными битвами.
Учитель ограничил моё растекание словесами по древам только
крестьянской войной под руководством Болотникова. Я ему доложил,
что это была не крестьянская война, а эпизод авантюр самозванцев
против интересов Русского государства. Рассказал учителю, как этого
народного вожака нанимали в польском городе Самбор, как он
способствовал развалу страны. Окончательно добил его, сказав, что в
войске этого народного героя подавляющее большинство составляли
казаки и служилые люди, то есть дворяне. Крестьян там почти не
было. Не за их интересы этот атаман сражался, а помогал Лжедмитрию
Второму. Все ашники охренели от такой трактовки событий, а
возмущенный учитель выгнал меня из класса, поставив двойку в
дневник. В принципе, я почти весь урок занял, спас Вовку. Не
расплатиться теперь вовек Змеюге за моё самопожертвование.