- Ого, гля пацаны, Чика забогател. Может, нас тоже угостишь? –
деланно обрадованно заговорил блондинчик, подсев за мой стол.
- Ага, щас поем, а что останется твоё будет, - хмыкнул в ответ,
немного глумясь за прошлое чикино фиаско.
- Сам жри и не подавись, - сразу же завёлся Ганс, - Панок хочет
с тобой пообщаться. Завтра к шести вечера будь у котельной и без
вывертов.
Высказав послание, блондинчик с достоинством поднялся из-за
стола и убрался с поля зрения со своей кодлой.
Небольшая часть пространства столовой была огорожена
декоративной стенкой с настольными цветами. Увидеть кто сидел за
ней можно было только с определенных мест, но не с моего. Голоса
принадлежали сравнительно молодым женщинам. Они трепались о чем-то
своём, женском и еще почему-то о Есенине. Кто-то там ухахатывался
над декламацией стихов этого поэта школярами. Ясное дело, Есенин
стихи о любви писал, а какой-то пацан Вася Пупкин выучивал его не
по повелению души, а ради отметки. Я чавкал своими макаронами и
грыз котлетину, погруженный в размышления о несправедливостях мира,
пока не отвлек возглас:
- Паша?
За Ангелиной из закутка выходили примерно такого же возраста
бэшная литра Евгения Евгеньевна, молоденькая учительница младших
классов Антонина Глебовна и фотомодель, по недоразумению
оказавшаяся обычной учительницей, Юлия Максимовна.
- Девочки, давайте пригласим на наши посиделки этого необычного
ученика. Уверяю вас, не пожалеете, - вновь раздался голос
Ангелины.
- Может быть, у него другие планы, - предположила, усмехнувшись,
Юлия.
- …Уроки дома делать, - хихикнула мелкотравчатая Антонина.
- Я и уроки – вещи несовместимые! – возмущенно заявил я,
окончательно заглотив котлету.
- Тогда по улицам хулиганничать и на гитаре по ночам орать, -
продолжила подколки Евгения.
- В точку, - покладисто согласился, - Хулиган и на гитаре
орец.
- Ну как, пойдешь к нам? – подмигнула Ангелина.
- Чего я там забыл?
- Ну, скажем, прекрасный, вкусный тортик.
Хитрющее лицо музыкантши изобразило неземное вожделение к сему
продукту.
- Так бы сразу и сказали, - буркнул я, поднимаясь и проглатывая
залпом компот.
Я и без всяких тортиков пошел. Посидеть вместе и пообщаться с
жутко красивой Юлией – мечта не только поэта. Напрягала только
бедноватая одёжка на мне.
- Как там продвигается моя песня? – поинтересовалась Ангелина,
когда мы все переходами добирались до ее владений.