На кровати поверх одеяла в одежде лежал молодой парень с
благообразным лицом. Увидев меня, поднял руку в знак
приветствия.
Я подгреб к нему с приветственной лыбой:
- Я тут малость перекантуюсь, не возражаешь? Меня Павлом
звать.
- Не возражаю. А этот болтливый журналист куда делся? Кстати, я
- Геннадий.
Не поднимаясь с кровати, он пожал протянутую мной руку. Лицо и
голос показались ужасно знакомыми. Блин горелый, да это же
известный эстрадный тенор Белов Геннадий. Его «Дрозды» и «Травы,
травы…» все уши по радио протрындели. Нет, я не то, чтобы против
этого. Но, когда слишком… Это все равно что питаться только
конфетами – вкусно, но надоедает. Слипание кое-каких отверстий
запросто можно подхватить. Походу, в этом санатории куда ни плюнь,
непременно в какую-нибудь знаменитость угодишь.
- Вижу, что сегодня не твой день, Гена, - вякнул, сконфуженно
хихикая, - Охота в диких, хоть и березовых кущах на норовистых
буйволиц требует сосредоточения и полной отдачи сил.
- Юноша, мы, по-моему, еще на брудершафт не пили, чтобы тыкать.
Даже не понятно, по какому праву тебя тут заселили, - вдруг взвился
певец.
- Ну, я этот…, как его..., композитор, - буркнул я, растерявшись
и еще тише добавил, - Начинающий.
Тенор иронично оглядел мои перештопанные брюки и
поинтересовался:
- И какие произведения вы уже сочинили?
- Ну, там всякие… Их по радио не передают. По ресторанам если
только.
Вот влип. Сейчас эта знаменитость волну поднимет, и меня
вышвырнут на улицу. Если ли в этом поселке подвалы?
- Если хотите, я могу наиграть свою песню. Только инструментов
нет с собой.
- Делов то. Я сейчас схожу к администратору. Что принести?
Гитару, виолончель, пианино? Посмотрим, какой вы композитор.
Тенор резко сорвался с постели и скрылся за дверью. Чего он
вздыбился на меня? Не вовремя я тут нарисовался. Видно парень
какой-то климакс подхватил. По-умному надо бы просто уйти и не
связываться. А потом подождать футболистов. Нет, не годится. Как-то
не по-пацански нюни распускать. Ладно, пусть будет то, что
будет.
Гена довольно быстро вернулся, неся две гитары. Одна была
шестиструнной, другая – семиструнной.
- Выбирай любую и давай, выдавай на гора свои сочинения, -
возбужденно проговорил тенор.
- А чего мне за это будет? Я за так горло надрывать не люблю, -
нагло высказался я.