Мустанг и Чика - страница 65

Шрифт
Интервал


Опять начался скандал. Самое смешное, что никто не понимал из-за чего. Если бы кто еще мог понять, что за слова выбрасываются из жерла ее орущей глотки. Так и подмывало попросить председателя вывести дебоширку из класса. Наругавшись всласть, она внезапно смолкла.

По второму вопросу Ленкой был зачитан список тех, кого по возрасту можно было принимать в комсомол. Получилось восемь девочек и всего три пацана. Девчонок в нашем классе на самом деле было заметно больше, почти две трети. Меня, кстати, в этом списке не было, несмотря на то, что чикин день рождения состоялся еще в прошлом году в октябре. Вдруг вылезла литра и предложила придержать трех школяров:

- Они учатся неважно. Пусть подтянут успеваемость, тогда и поговорим.

Я в отличие от некоторых деликатно так поднял руку и дождался разрешения выступить. Высказался в том ключе, что нельзя смешивать общественную деятельность и учебу. К тому же учеба во многом зависит от качества работы учителей.

Опять заклокотал грязевой вулкан из непонятных ругательств на мою голову. Когда он исчерпался, собрание проголосовало предварительно в пользу всех одиннадцати кандидатов. Им было предложено подготовить что-то типа автобиографии с описанием своих заслуг и грехов. А уже после, по итогам обсуждения, проголосовать за каждую кандидатуру окончательно. Договорились провести для этого специальное собрание через неделю.

По третьему вопросу наши две гордые, но, к сожалению, пока еще тощие фигуры были выставлены на всеобщее обозрение перед классом и подверглись осуждению тремя одноклассниками: двумя девчонками и пацаном Ситкарёвым Сергеем по прозвищу Сита. Вот они гниды подзаборные! Знали бы мы с Вовкой о такой заподлянке, ни за что не проголосовали за прием их в комсомол. А Сита этот никакой даже не пацан. Ботан самый настоящий. Парень вроде бы рослый, плечи нормальные есть, но не компанейский какой-то, валенок. Видно было, что эту троицу натаскивала сама классуха. Короче, клеймили нас с Вовкой во все возможные и невозможные места. Основным обвинением были не конкретные проступки, а некий расплывчатый образ жизни и вредоносное влияние на окружающих. В конце каждого выступления предлагалось исключить нас обоих из пионеров и вынести на совет дружины школы предложение поддержать это решение.